– Я тебя не заставляю нас везти, – взвиваюсь я. – Можешь высадить нас на остановке!
– Чтобы ВЫ там от дубака скопытились? – делает тонкий голос, копируя меня. – И мне отец башку оторвал?
– А она у тебя есть? – цежу я. – Не замечала.
– Наверное потому что в твою мозги забыли положить, – цедит он в ответ.
Пихаю котёнка назад за пазуху, пыхтя от злости.
Сделав ещё пару вдохов, сквозь зубы спрашивает:
– Ехать куда?
– Откуда я знаю? Я что, Яндекс Карта?
– Алена, у тебя тридцать секунд.
Сжав зубы, достаю из кармана телефон и загружаю приложение.
– Горького 71… Это где памятник…
– Разберусь.
***
– Обезвоживание и недовес… – жалостливо поглаживает котёнка парень-ветеринар, удерживая Черныша на большом металлическом столе.
– Это опасно? – также жалостливо хнычу я.
– При правильном уходе – нет, – щупает крохотные косточки. – Где вы его взяли?
Кошусь влево, глядя на Никиту, который сидит на диване в приемной, заняв его полностью. Хмуро тычет большими пальцами по дисплею, уперев локти в колени. Наверное, пишет своей губастой Лере, а мы с Чернышом тратим драгоценный вечер его пятницы.
– На дороге… – отвечаю я, как есть.
– Сейчас кровь возьмём на анализ. На всякий случай.
– Это больно? – смотрю в круглые желтые глаза Черныша.
– Неприятно…
– Капец…
Зло смотрю на Баркова, который с видом очумевшего болвана качает головой, продолжая строчить в телефоне.
Бесчувственное бревно.
С замиранием сердца наблюдаю, как на маленькой мохнатой лапке машинкой сбривают шерсть.
В стол рядом с моей ладонью упирается кулак Никиты, а сам он становится за моей спиной.
– Мяв.
– Потерпи… – шепчу. – Так надо.
Тихое дыхание надо мной трансформируется в смешок.
Повернув голову, сверкаю глазами. Игнорируя, Барков кивает на стол, мол «смотри».
Вокруг многострадальной лапки затягивают крошечный жгут и, вгоняют в неё иголку.
– Осторожнее… – прижимаю к груди руки.
Черныш издает очередной скулящий «Мяв», глазами прося у меня помощи, пока трубка катетера наполняется его кошачьей кровью.
– Вот и все… – объявляет ветеринар, освобождая моего кота. – Посидите минут десять.
Проверяю намотанную на его конечность «повязку» из пластыря и прижимаю к себе.
Подняв глаза на Никиту, буркаю:
– Что?
– Ничего, – проводит рукой по своим светлым волосам и идёт к дивану.
Сажусь рядом, устроив Черныша на коленях. Улыбаюсь, когда начинает мять их и топтаться, с любопытство глядя на колени Баркова.