– Если больше ни к чему не способен, сына, чини табурет. Закончишь – покажешь.
Куда деваться? Вран второй час колдовал над несложной конструкцией. Сидение, четыре ножки и столько же распорок. Для прочности. Под отцовым весом вчера вся эта хреновина разъехалась, едва не уронив восьмипудовое тело на пол. Мачеха причитала, Жданка смеялась втихомолку, а они с Климом сразу поняли – чинить кому-то из них. У отца хлопот с кожами хватает, не до мелких домашних дел. Мачеха с сестрой тоже заняты: и огород, и скотина, и на стол подать…
Вран примерился и вогнал гвоздь в ножку сбоку. Опять неудачно: не попав в распорку, острый кончик расщепил дерево и вышел вбок. Опять подцепить, дёрнуть, вытащить. Парню хотелось плакать – таких дырок на ножках уже с десяток, не табуретка, а сыр какой-то!
На порог избы вышла мачеха, грузная, не по возрасту седая – прячет-прячет пряди под платком, а всё равно вон торчат. Светлые с совсем белыми прожилками.
Она приложила ладонь ко лбу, спасаясь от яркого солнца, осмотрела двор. Задержала взгляд на Вране, поджала мясистые губы. Недовольна… Ещё бы: её дети-то толковые, рукастые. Клим отцу первый помощник, да и Жданка молодец. А вот он, Вран, так… Не пришей к ушам портянки.
Гнилая кровь. Мачеха отцу так и говорит, когда думает, что Вран не слышит.
– Что, Арсений, – поинтересовалась она. – Никак?
Как же он ненавидел своё имя… Кто так назвал? Зачем?! Уж лучше Вран – прозвище куда точнее: худой, высокий, с шапкой чёрных – в покойную мать, говорят, – волос, с торчащим острым носом. Чистый воронёнок. А то – Арсений… Сенька же. По которому шапка.
– Получится, – стараясь говорить уверенно, буркнул он. – Всё получится.
Выдернул клещами косо пошедший гвоздь и едва не свалился назад с чурбака от рывка. Сильный ёжик, сильный… Но лёгкий.
– Ну-ну, – сообщила мачеха и ушла в дом, скрипнув дверью. Уверенности в голосе у неё не было ни капли.
Он и сам уже не знал, что делать с этой чёртовой табуреткой. Отложить бы в сторонку, спрятать инструмент и гвозди, и на реку с Антохой и – если повезёт – с Милкой. Но нельзя! Отцу что ж теперь, на полу сидеть?
Вран засопел от обиды на себя, на слабые руки, но снова прицелился молотком, держа гвоздь двумя пальцами. Получится. Всё равно получится.
– Руку отшибёшь! – заявил через забор Антоха. – Не бей сразу сильно.