Высокое крыльцо и въездные
ворота канцелярии освещали желтые масляные фонари. Снаружи
у ворот творилась какая-то суета, и время от времени
оттуда доносились строгие окрики караульных и пьяный мужской
голос.
Наконец, появилась Берта.
— Ну что, новости у меня для вас
невеселые: всем Белым Плащам на четверть урезали жалованье, — с
тяжелым вздохом сообщила она.
— Да ну?! — охнули
сразу несколько человек, округлив глаза.
— Чистая правда. Так что завтра не
удивляйтесь — кошельки окажутся легче, чем всегда. И не спрашивайте
меня, почему.
Она направилась к коновязи,
понурившийся отряд побрел за ней следом. И в это
время из-за ворот донесся пьяный возглас, утонувший в звуках
легкой потасовки.
— Что там происходит?..
— спросила Берта, отвязывая коня и вглядываясь
в невнятную возню человеческих фигур и теней
за железными воротами.
— Наверное, кто-то уже выпил
за уменьшение жалованья и пришел доказывать, как
несправедливо с ним поступили, — многозначительно
хмыкнув, проговорил один из ее воинов.
Берта мрачно усмехнулась.
— Надеюсь,
вы не собираетесь к нему присоединиться чуть
позже?..— она сердито дернула коня под уздцы и направилась
к воротам.
И тут наперерез Берте,
вывернувшись из рук караула, ринулся светловолосый парень
с серьгой в одном ухе.
— У тебя же аспект
жизни, помоги!.. — прокричал он и тут же умолк,
получив тычок в живот от одного из караульных.
— Иди проспись! — рявкнул
тот, оттаскивая парня в сторону. — Вот лопнет мое
терпение, и повяжем тебя, как положено, герой!..
Девушка сделала еще пару шагов,
а потом вдруг обернулась.
— Эй, а мы раньше
встречались?.. — спросила она у парня, который все никак
не мог подняться с четверенек.
— Я из отряда
Вигге, — просипел Бруно. — Помоги... мой друг, Рик
Нортон...
У него перехватило дыхание,
и договорить фразу до конца никак не получалось.
Берта нахмурилась, отдала поводья
одному из своих людей. Потом подошла к Бруно и,
наклонившись, подала парню руку, помогая встать.
— Что с ним?
— спросила она, пристально вглядываясь в лицо Бруно.
— Он... умирает в одном
из тухлятников здесь, неподалеку...
— Дорогу покажешь? — коротко
спросила она.
***
В целебнице пахло потом, кровью
и гниющей человеческой плотью: для большинства простых людей
даже снадобья на травах были роскошью, не говоря уже
о бальзаме. Под потолком висело несколько тусклых масляных
ламп, и они с трудом освещали длинные ряды широких
деревянных лавок справа и слева, на которых стонали
и вскрикивали умирающие. У входа прямо на полу
лежали приготовленные к утреннему приходу могильщика два
трупа, завернутые в холстины. Рядом с ними, прислонившись
к стене, дремала полная старенькая сестра ордена Призрения
Страждущих.