– Никого, – удивился Эдди, глядя на неподвижный плотик на воде. – Вот и хорошо. Вечно здесь народу до чертиков.
Он внимательно обшаривал глазами каждый уголок, вплоть до самых дальних.
– Как насчет того, чтобы покататься на лодке? – осведомился он.
– Но у нас нет лодки, – резонно возразил Лоренс.
– Я тебя не об этом спрашиваю. Хочешь поработать веслами?
– Неплохо бы, но у нас…
– Заткнись! – перебил Эдди и, взяв Лоренса за руку, повел сквозь высокую траву к самой кромке воды, где была пришвартована старая плоскодонка. Вода лизала высокие борта, выкрашенные красной, выцветшей от времени краской. На дне лежала пара тяжелых весел.
– Прыгнешь, когда прикажу, – бросил Эдди.
– Но она чужая.
– Ты хочешь покататься или как?
– Да, но…
– Тогда прыгай, когда дам знак.
Лоренс предусмотрительно снял сандалии и носки, пока Эдди сталкивал лодку в воду.
– Давай! – позвал Эдди.
Лоренс прыгнул. Лодка заскользила по гладкой поверхности. Эдди старательно греб, пока они не выбрались из тростника.
– Ничего, а?
Эдди нажал на весла.
– Чудесно! – с энтузиазмом отозвался Лоренс. – Так мирно, спокойно.
– А-а-а, – отмахнулся брат, – ты и выражаешься, как пианист.
Он продолжал грести, пока не устал, а потом предоставил лодке качаться на волнах, а сам лег и, болтая в воде рукой, стал думать о наступающем вечере.
– Вот бы меня увидели дружки с Семьдесят третьей улицы, – вздохнул он, – не поверили бы, как ловко я управляюсь с этой дряхлой развалиной.
– Все было бы чудесно, – поддакнул Лоренс, убирая ноги подальше от воды, скопившейся на дне, – если бы мы знали, что, выйдя из лодки, отправимся покупать клубничное мороженое с содовой.
– Почему бы тебе не подумать о чем-нибудь другом? Вечно ноешь! Неужели не надоело?
– Нет, – признался Лоренс, немного поразмыслив.
– На вот, возьми! – крикнул Эдди, подтолкнув весла поближе к брату. – Греби. Может, отвлечешься немного.
Лоренс нехотя схватился за рукояти.
– Это вредно для рук, – объяснил он, послушно налегая на весла. – Пальцы немеют. Гибкость пропадает.
– Смотри, куда правишь! – нетерпеливо заорал Эдди. – Кружимся на одном месте! Какой, к черту, смысл вертеться юлой?
– Лодка сама так идет, – пояснил Лоренс, стараясь изо всех сил. – Что я могу поделать, когда это само собой получается?
– Пианист. Настоящий пианист, ни дать ни взять. Отдай весла!