Так вот рама, на которой повисли больше пятидесяти килограммов веса не была рассчитана на полеты с лесовоза. И теперь, не она держала рюкзак, а он ее – чтобы не рассыпалась окончательно. Но все кончается. Закончилась и поездка на лесовозе. Водитель повез бревна в третий раз по той же дороге, увозя заодно триста граммов честно заработанного спирта.
Поселок, где оказалась группа, насчитывал несколько десятков частично бревенчатых, а в основном дощатых вросших в землю и потемневших от времени домов. Людей на единственной улице не видно. Лишь из-за покосившихся заборов временами доносится ленивый лай, сообщающий, что люди в этом поселке скорее всего есть. Кто-то же должен кормить собак? За поселком, через несколько километров начинались лагеря, с раскинутыми вокруг участками лесоповала. Потом на сотни километров северная тайга, местами гористая и, везде неприветливая и малопроходимая из-за болот и бурелома.
Это начало пешей части маршрута. С этого места начинается карта. Точнее то, что ребята называли картой. То есть нарисованная на бумаге пунктирная линия тропы сориентированная по сторонам света. Рядом с этой линией, справа и слева значилось десятка полтора безымянных возвышенностей и невысокий хребет. Куцые обрывки речек с названиями. Кое-где вдоль тропы почти пустой лист накрывали сеточки болот. Пунктир заканчивался на берегу горно-таежной реки.
Дело шло к вечеру и стартовать было уже поздно. К тому же имелись планы купить немного хлеба на первое время, а это – последний населенный пункт. Следующий, если все будет нормально, километров через триста. Далеко не пошли. Примерно в километре от поселка разбили лагерь. Пока ставили палатки и готовили еду – наступила северная ночь. Та самая белая ночь, которая не сильно отличается от белого северного дня: читать не очень комфортно, но можно. Правда читать никто особенно не стремился. И даже не потому, что читать было нечего. Хотя это тоже было правдой. Просто поездка на лесовозе на время отбила не только руки и ноги, но и тягу к прекрасному. Да, честно говоря и выспаться хотелось перед завтрашним стартом.
Поесть спокойно не удалось. Только все расселись с мисками, как невдалеке от костра раздался треск сучьев и негромкий сиплый мужской голос позвал: – Вась, а Вась! –