В какой-то момент молчание показалось даже частью застывшего времени. Просто потому, что и Тёма сидел неподвижный, и Марина, покончив с апельсином, будто ушла в себя, но главное – потому что собака за все это время вообще не шелохнулась. Ни ухом, ни хвостом и едва ли волоском.
Как чучело или картонная подделка, стояла на вытянутых лапах и взирала вдаль. Туда, где ничего интересного не было. Небольшой косогор к шоссе, в которое переходил мост, лесополоса вдоль этого шоссе, чуть дальше в поле вдавалась заправочная станция. И на самом горизонте, над верхушками деревьев, пускали дым трубы какого-то завода. Скука. Но псина, словно загипнотизированная этой картинкой, внимательно и настойчиво чего-то ждала. Или кого-то.
Может, зайца или лису, для нее же нет ничего более важного, подумала Марина, помня, как Шеда обожает охоту. И усмехнулась: всегда ведь ревновала Игоря и к охоте, и к этой остроносой конкурентке. Мужа это только веселило, и всякий свой приезд домой он неизменно делил на семейные дни и дни на пострелять. И необязательно поровну.
А следом Марина с некоторым удивлением поймала себя на том, что и сама вдруг думает о чужой собаке как о Шеде. Эта борзая, хоть она и борзая, может вовсе не любить выслеживать каких-то там зайцев.
– Я позову ее, – очнулся Артем, вскочил на ноги.
– Нет! – напугалась мать.
Но сынок не спрашивал:
– Шеда! Ко мне!
Марина подалась к нему и хлопнула по затылку. Мальчик сжался и отбежал:
– Ну, мам.
– Я же сказала.
– Ма-ма! – хотел закапризничать, но тут же забыл и о запрете, и о боли: – Ой, смотри… Говорил же.
Нет, никакое не чучело и не картонка. Собака, живая, настоящая, трусцой бежала к ним. Причем так, как если бы в самом деле была Шедой.
«Но ведь это не она, – понимала – или уговаривала себя – Марина. – А бегущая на тебя незнакомая псина это лотерея 50/50». Она подползла на коленях к Артемке, притянула, готовая вскочить и заслонить собой. Хотя у самой уже вспыхнули по телу фантомные укусы.
Однако, пробежав метров десять, борзая вновь замерла, резко повернувшись все к той же дали. Как вкопанная, как игрушечная, встала, вмиг позабыв о них, и застыла, не сводя глаз с какой-то точки.
– Что она там увидела? – Тёма озвучил наконец тревоживший Марину вопрос.
Что? Кого?
Оба они дружно поскакали взглядами по зеленому пустырю, зелено-коричневому косогору и черному в ровную, тонкую зеленую полоску полю. Никакого движения, кроме машин, мелькающих между деревьев лесополосы. Ни людей, ни других собак, кошек и зайчиков. Конечно, есть еще змеи, мыши, ежи. И ворона, опустившаяся на черную фигуру. И черная фигура, прогнавшая ворону. Слишком высокая, угловатая и потерянная, чтобы быть человеком. Пугало.