- Гарольд, скажи мне своё полное имя,
- ритуал требовал полного именования и титула. – Леди Эванс, стойте
за пентаграммой, когда я поверну голову к вам, скажете
«свидетельствую».
- Гарольд Лилиан Александр
Эванс-Слизерин. Лорд Эванс, Лорд Слизерин, - сказал я.
Вы когда-нибудь видели квадратные
глаза? Нет? Мне посчастливилось. И, вообще, шок – это по нашему!
Ошарашенная Леди Блэк от удивления чуть не выронила нож, а я стоял,
пялился в няшные глаза офигевшей ведьмы и ухмылялся во весь рот.
Отдаю должное крёстной, она довольно быстро справилась с собой,
опыт и закалку не пропьёшь. В глубине её глаз мелькнула неожиданная
гордость и радость, сменившаяся вспышкой ярости и желания прибить
кое-кого не сходя с места. Слава Богу, Мерлину и
Моргане, жажда убийства была направлена не на меня. В душе
мелкого тёмного мага шевельнулось ленивое сочувствие к Сириусу.
Ближайшие пару лет этому засранцу не стоит попадаться
матушке на глаза, ох, не стоит. Разъярённая родительница ему глаз
на жопу натянет и скажет, что так и было. Из-за этой блохастой
сволочуги, которую мало пороли в детстве, Род чуть не потерял
крестника, да какого! Ни один маг в Британии не мог похвастать или
тайно про себя гордиться, что является магическим опекуном
наследника самого одиозного Основателя, а Сириус мог и, лопух
безрогий, профукал своё счастье. Позорище на всю страну, не
дай Мерлин кто-либо узнает, его же заживо заклюют. Пока я совсем не
искренне жалел бывшего крёстного, Вальпурга завела быстрый
речитатив на латыни. Сами собою вспыхнули свечи и засветились линии
пентаграммы.
- Я – Вальпурга Ирма Блэк, Леди Блэк,
принимаю Гарольда Лилиана Александра Эванс-Слизерина, Лорда Эванса,
Лорда Слизерина, как своего крёстника и клянусь своей магией быть
ему вместо матери в горе и радости, в гневе и печали, в жизни и
смерти, клянусь заботится о нём и быть наставником в жизни и
опекуном в магии. Гарольд Лилиан Александр Эванс-Слизерин, Лорд
Эванс, Лорд Слизерин, принимаешь ли ты меня – Вальпургу Ирму Блэк,
Леди Блэк, как свою крёстную? - покончив с бесконечной латынью,
спросила Вальпурга.
- Принимаю, - костяной нож чиркнул по
детской ладони, вторым взмахом он рассёк руку ведьмы. Вальпурга
взяла мою ладошку окровавленной дланью. Наша кровь, смешиваясь,
тоненькой струйкой потекла в чашу.