– А у Вас? – решила спросить она, посматривая на Симона сбоку.
– Жизнь удалась, – посмеялся он. – С детства живу с родителями в хорошем доме на окраине городка.
– Не думали уехать отсюда?
– Нет. Никогда не узнаешь, как долго мы будем ещё вместе, – шуршал лакированными ботинками по асфальту. – Каждый год, проведённый с родителями, я представляю как шанс пожить с ними немного больше.
– Боитесь их смерти? – неожиданно спросила Анна, чуть пошатываясь, из-за чего подруга держала её за руку.
– Когда Симон был подростком, их семья потеряла Ребекку, – выкрикнул Арне.
– Кто это? – поинтересовалась Элиза.
– Его младшая сестра.
– Не стоит, – Симон начинал отмахиваться руками.
– И знаете, Элиза, – первый выступил за “стену” и шёл спиной вперёд, – они до сих ищут её! Каждый вечер не обходится без того, чтобы он проходится по городу, а в особенности по порту, думая, что она может приплыть сюда.
– Вы верите, что она жива? – спросила Анна у Симона, поглядывая сквозь мою фигуру, замечая, что в ответ он кивает.
Эта бесконечная борьба за веру в то, что всё будет, как раньше, казалась Элизе безнадежной. Традиции, которые проедают до мозга костей, лица, запомнившиеся на всю жизнь, и движения, приследующие людей в виде привычек, остаются лишь в памяти. “Если Ребекка и умерла десять лет назад, то Симон зря её ищет, а если жива, то он вряд ли её найдёт”, – думала она, побоявшись произносить это вслух.
– Как вам наш арманьяк? – спросил Арне с улыбкой.
– Отличный, – ответила Анна, посмеиваясь, – жаль, что Элиза не попробовала.
– Вы не пробовали? – удивлённо спросил Симон. – Почему?
– У меня аллергия на алкоголь, – покашляла. – Как– то раз в детстве мой отец дал мне выпить вина, но оно тут же вернулось ему в бокал.
– Забавно, – ответил он. – Мои родители всю жизнь производят арманьяк, а я тоже ненавижу алкоголь и в жизни пробовал его лишь раз, но сразу же выплёвывал, – улыбнулся.
Мы проходили разные здания, чуть подсвеченные в темноте, начиная от каменной церкви и заканчивая двумя подъёмными мостами, на которых молча разошлись. Моментами Арне рассказывал что-то о пробегающих перед нашими глазами зданиях, а мы глупо кивали или делали выражения лица, говорящие о том, что мы будто бы удивлены, пока Симон в раздумиях, чуть огорчённый шёркал дорогущими туфлями.