Путь веры - страница 27

Шрифт
Интервал



Однако во всём остальном недопонимание только росло…


Хотела ли Таня детей? А она и не задумывалась. Да и тема никогда в семье не поднималась. Свекрови у Тани не было, а с родителями, с удовольствием переставшими волноваться за дочь, как только сдали её замуж, отношений она практически не поддерживала. Если видела мам с младенцами на улице, никаких особенных эмоций не испытывала, ну, дети и дети. И не было, вопреки рассказам о бездетных женщинах за тридцать, никаких «слёз в подушку», отчаяния и надежд.

В жизни Тани, если бы только она могла задуматься, был на самом деле лишь один свёкор. Человек, которого она видела чаще, чем кого-либо другого, и единственный, кто вызывал в ней хоть какие-то эмоции. Пусть негативные, пугающие, выматывающие, но эмоции. Чувства же формировались постепенно, замещая собой всю прежнюю Таню. И чувства эти были рабские: страх и беспомощность.


В редкие минуты секса с мужем Таня не испытывала почти никаких ощущений, чему, в общем-то, была даже рада, поскольку едва ли было возможно расслабиться и хотя бы попытаться получить удовольствие. Роман был тороплив и неласков, а Таня ждала, когда всё закончится, и хотя бы полчаса перед сном она будет предоставлена себе. Ложась в постель, молодая женщина представляла не романтические сценки с «рыцарем на белом коне», не фантазировала и на плотские темы. Лишь пыталась не забыть хотя бы те не слишком многие навыки и теоретические знания, что успела получить во время обучения в институте. Она не планировала ни чему-то учиться, ни строить карьеру – перегорело как-то! Аморфность сменялась на апатию, не допуская и мысли о борьбе, и Тане оставалось лишь безропотно отмечать, что с каждой забытой темой она неотвратимо деградирует. Откатывается назад, как в прошлое, но теперь туманное и бесперспективное.


Но однажды, прежде чем уснуть, она по привычке закрыла глаза, чтобы отдаться воспоминаниям, и внезапно увидела перед собой лицо свёкра. От неожиданности девушка вскрикнула и подскочила на кровати. Недовольный Роман повернулся, он уже засыпал. Извинившись, улеглась снова, но, закрыв глаза, больше Андрея Васильевича не увидела, а почти мгновенно улетела по длинному чёрному коридору-воронке.


Воронка всё не заканчивалась, затягивая её всё глубже и глубже. В процессе ей даже успело стать скучно, и она начала разглядывать всё вокруг. Чернота окаймлялась светящимся поясом коньячного оттенка, переходящим в глубокий коричневый. Она долго не могла понять, что это такое, из чего сделано, где она находится, но внезапно её выбросило, как волной на берег, в сад. Здесь не было красиво, скорее, реалистично. Деревья, кустарники, трава на земле. Пока всё было обычно, возможно, то был даже не сон, воспоминание… Если в полёте по воронке Тане было немного страшно, то теперь она чувствовала облегчение.