– Спасибо. Дальше я сама. – Умэй недвусмысленно указала ему на дверь. Но, если хочет, он вполне мог выйти через окно. Здесь Умэй его свободу не ограничивала.
Она едва не схватилась за подсвечник, чтобы опустить его на голову Кайсиня, когда тот своими бесстыжими руками потянулся к ее поясу. Но даже угроза остаться с вмятиной в голове не остановила нахала.
Ситуация ужасала Умэй. Она едва может пошевелиться, в ее комнате мужчина, да еще и вертит ее, как ему вздумается. А она даже сопротивление оказать не может. Ей только и остается, что дрожать от бессильной ярости.
Кайсинь стянул с нее верхние одежды, но не решился коснуться нижних пао30. Он осторожно отдирал прилипшую к ране ткань. Стиснув зубы, Умэй терпела, но в конечном итоге не выдержала. Сбросив с себя его руки, она рывком ослабила пояс и одним движением обнажила плечо. Болезненный выдох прорвался сквозь сжатые челюсти, но одновременно пришло и облегчение. Только теперь, увидев белоснежную кожу плеча, Кайсинь смутился. Он неловко кашлянул, отвернулся и протянул Умэй флакончик.
– Нет уж, теперь помогай, раз начал. – мстительно прошипела она.
Запах крови и трупная вонь смешались с ладаном, и от такого специфического аромата Умэй чуть не вывернуло.
– Почему ты ничего не сказала своим друзьям? – спросил Кайсинь. – Они бы позаботились о тебе.
Умэй не сразу поняла, о ком он. Друзья ли они? Сяо Сяо – ее служанка, а Чжан Юн… Все же Умэй – молодая госпожа Дворца Уфэн, и адепт Чжан был скорее ее подопечным и подчиненным. Это не они должны заботиться о ней, а она о них. Что же до Умэй… Она не нуждается в заботе. Она прекрасно может справиться сама!
– Когда мы виделись в последний раз? Года три назад? – Умэй решила сменить тему.
– Два. – поправил Кайсинь. – Тебе было пятнадцать. Я – всего на год младше, а ты смотрела на меня, как на несмышленого младенца. Раньше ты всегда со мной играла, но в тот год ты отказывалась даже подбрасывать сестрице Хуа цветы от «тайного поклонника».
– Я выросла.
Ли Кайсинь улыбнулся ей снисходительно.
– То, что ты выглядишь, как взрослая девушка и отказываешься баловаться еще не значит, что ты выросла.
Умэй легонько шлепнула его по плечу.
– От кого я это слышу! – фыркнула она.
– Ай-я, не дерись! Взросление – страшная вещь, и я делаю все, чтобы сопротивляться ей. Быть взрослым мерзко. Когда повзрослеешь, уже никогда не будешь собой.