Тант присвистнул:
– Кто же так тебя, братец?
Подхватив полы плаща, он присел перед котом на корточки. Тот сжался, готовый к борьбе или отступлению.
– Ну, ты брось это, – сказал ему Тант дружелюбно. – Не бойся.
И, подумав, решил почему-то:
– Тебя не иначе, как Тихоном звать?
При этих словах кот расслабился, напряженность в его позе не исчезла, но слегка отступила, на полшага. Чувствовалось, что он все еще настороже.
– Точно! – обрадовался Тант. – Буду звать тебя Тихоном. Пойдешь ко мне жить?
Кот все так же смотрел на него единственным своим глазом, а о чем думал, понять было невозможно.
– Пойдем! – повторил приглашение Тант. Он поднялся и неспешно пошел в сторону дома. Оглянулся. Кот сидел на том самом месте и смотрел ему вслед. Тант махнул рукой. – Пошли! Когда он оглянулся в следующий раз, кот, прижимаясь к земле, семенил за ним.
С этого вечера поселился на квартире у Танта одноглазый кот Тихон. Оказался он на редкость сообразительным, чистоплотным и вежливым котом. Лишь в одном не сошлись они характерами: Тихон мгновенно, с самого первого раза невзлюбил Лалеллу. Стоило ей появиться у Танта дома, как с Тихоном произошло то, что случилось бы с любым другим котом, встреться ему существо в сто раз несноснее злого пса. Тихон изогнулся дугой, серая шерсть его поднялась дыбом и засветилась холодным электрическим пламенем. Единственный глаз налился кровью, а затем, перекалившись от внутреннего жара, забелел металлической каплей. Буря чувств, всклокотавшая в нем, вырывалась наружу несдержанным шипением.
Удивительно, но реакция Лалеллы на присутствие Тихона была практически зеркальной. Нелюбовь оказалась взаимной. Тант, наблюдавший за ними с изумлением, мог бы поклясться, что волосы на голове девушки зашевелились, словно взъерошил их шаловливым движением беспутный ветер. Слов у него высказаться по этому поводу не нашлось, но что-то в ситуации показалось ему комичным. Он фыркнул. Смех его вывел Лалеллу из оцепенения. Она вмиг преобразилась, гневно глянула на Танта и прокричала:
– Откуда у тебя эта гадость?! Выброси немедленно!
Лицо Танта полыхнуло, точно плеснули в него кипятком. Он молча подошел к Тихону. Тот несколько успокоился, но глядел затравленно, видимо, понимал, что говорят о нем, и что это грозит ему, по крайней мере, выселением. Тант запустил пальцы в густую шерсть, потрепал кота по холке;