Потом посолила фарш, поперчила, перемешала. Смочила ладони водой и принялась лепить котлетки. Сначала скрутит шарик, а потом приплюснет между ладонями и в муку его, родимого, в муку. В результате на деревянной доске стройными рядами уместились двадцать пять котлет. Когда первая партия очутилась на сковородке, квартира наполнилась благоуханием котлетного чесночка.
Первый подъезд наполнился аппетитным ароматом. Мы его сразу почуяли, мы на втором этаже как раз играли. Дядя Вова, дворник, в этот момент в подъезд за лопатой зашел. Да как закричит!
– Анна Семёновна! Угостите скромного труженика, павшего на снегоборьбе!
Хлопнули двери, наступила тишина. Похоже, баба Нюра с дедой Костей накормили громкого соседа.
Кошку стали звать Цыганкой, но для удобства произношения просто Цыгой. Первоначально хотели назвать Снегурочкой: всё-таки зима, снег, дед и бабка. Но уж больно она была черна.
С той поры каждый вечер тишину маленького двора нарушал зычный зов.
– Цыга! Цыга!
Это деда Костя искал припозднившуюся чёрную красавицу. Её ждали дома не позже девяти – в то время, когда наступала пора спать. Кошечка произносила «мяяу», что-то вроде «извиняюсь» и семенила домой, держа хвост трубой.
Быстро пролетали зимние дни. Ночи же, наоборот, казались бесконечными. В пятом часу вечера уже темнело. Возвращающиеся домой люди казались тенями. Утром картина была та же – ничего не видать. В школу, садик и на работу мы собирались, когда за окном стояла мгла, и долго шли потом по чёрным заснеженным улицам, на которых знали каждый дом, каждое деревце. Что нам темнота – по родным местам мы могли идти с завязанными глазами. Шли – и снег хрустел под ногами. Это ломались сотни, а может быть тысячи хрупких снежинок.
Зимой, когда появилась Цыга, Морозко от всей души стучал посохом. Красный столбик термометра день ото дня становился короче. Оконные стёкла обрастали белыми бутонами, венчающими причудливо изогнутые стебли. Со стороны квартиры внизу стекол, в их уголках, появились бугорки льда. Мы царапали их ножом, дышали на них ртом, растапливали: как-то тревожно, неприятно, когда лёд прямо в доме.
Может быть, в такие дни даже Снежная королева заглядывала, только мы с Серёгой ей не приглянулись. Мы были далеко не такими послушными, как Кай и Герда. Мы не ухаживали за розами и не вели задушевные беседы. Это во-первых. Во-вторых, мы много прыгали. Голова Снежной королевы точно закружилась бы при виде такого безобразия. Дома мы прыгали со стола, из-за чего я в один прекрасный день потеряла передний зуб.