– Господин, не хочу тебя огорчать, но это – мой племянник, Эли, – вновь с почтением склонил голову перед египтянином Махли.
– Зачем ты хочешь разбить мне сердце, Махли. Я для тебя столько сделал, а ты… – В голосе египтянина послышалось осуждение. – Пусть, пусть, он твой племянник, но Всемогущий Осирис вселил душу Какемура в тело этого мальчика. Ты посмотри в его глаза! Разве ты не видишь, это – глаза моего сыночка? Ну, посмотри, посмотри внимательно, – подтолкнул он Эли к дяде.
Махли был в отчаянном положении. В его глазах Эли прочитал смятение: с одной стороны, дяде было жалко египтянина, и в то же время – он не мог ему солгать.
Египтянин внезапно пришел в себя. Это видно было по его вдруг опавшим плечам, потускневшему взгляду. Опустив мешочек в сумку, он медленно побрел прочь.
Эли растерялся: что ему делать с тем серебром, что приятно режет своими гранями его ладонь? Вроде, вельможа сам всучил пластины ему в руку, но…
Что стояло за этим «но», Эли не успел додумать, ноги сами понесли его за египтянином.
– Господин! – догнал вмиг постаревшего египтянина Эли. – Возьми это. – Он протянул горсть пластин на ладони.
Вельможа сначала непонимающе оглядел его, потом, словно вдруг проснувшись, опустился перед Эли на колено.
– Оставь серебро себе, мальчик, – с нежностью проговорил египтянин. – Взамен дай мне слово, что когда-либо навестишь мой дом. Твой дядя знает, где меня найти. Обещаешь?
– Если папа отпустит… – неуверенно кивнул Эли.
– Отпустит, обязательно отпустит. Приходите вместе…
– Жалко старика, – смотрел Махли вслед удаляющемуся судье. – Уже сколько лет сына нет, пора бы уж свыкнуться… ан нет. Покажи, сколько серебра он тебе вручил? – обернулся он к Эли.
Тот протянул ему ладонь, полную рубленых пластин.
– Немало! – восхищенно покачал головой Махли. Он опустил серебро на самое дно корзины под бычью шкуру. – Отнеси домой, нигде не оставляй корзину без присмотра. Понял?
– Да.
– Где же твой друг, куда он запропастился? – оглядел дядя площадь.
Горус будто прочитал его мысли, выскочил из-за угла соседнего здания.
– Я тут недалеко был. Друга встретил, давно не виделись, – Горус старался избегать взгляда Махли. Он одной рукой вытер пот со лба, другой схватился за ручку корзины. – Тяжелая!
– А как ты хотел?! Шкура-то – быка! Толстая и свежая! – хмыкнул удовлетворенно Махли. – Ничего, вдвоем донесете. Я провожу вас за ворота…