– Помоги.
Мы с трудом перебрались через ограду. Повсюша, приглушённо матерясь, искал в траве Чарли. Я сделал в кромешной темноте шаг, другой. Споткнувшись, едва не полетел, но удержался, ухватившись за чью-то холодную ногу в сандалете. Я поднял голову и похолодел – в лунном свете на меня скорбно глядел мраморный ангел. Ангел неожиданно подмигнул. Хотя, возможно, это только показалось.
– Повсюш, ты рехнулся? Это же кладбище. Тут людей хоронят.
Повсюша цинично отозвался из темноты:
– Чарли был лучше большинства идиотов, которых я знаю.
– Надо думать, учитывая твои компании.
Невидимый Повсюша неожиданно съязвил:
– Ага. Того же тебя взять – сидел бы работал, так нет, нажрался у грузчиков и таскаешься по кладбищам с дохлой обезьяной.
Я назвал своего друга свиньёй, и мы двинулись по аллее, оглядываясь по сторонам. Повсюша бурчал.
– Зря мы от ограды ушли. Там свободное место было. Не подселять же его в чужую могилу. С другой стороны, так легче запомнить, если памятник есть. Костян приедет, приведу его – мол, так и так, здесь вот Чарли твой. А не поверит – всегда откопать можно. Только закрытия кладбища надо дождаться. Как ворота запрут, тут никого не бывает. У них сторожу сто лет в обед, он сразу дрыхнуть ложится.
В лицо нам ударил сноп света. Мы замерли. Столетний владелец фонаря молчал, только пару раз хрипло кашлянув. Как всегда, Повсюша опередил меня – вытянув руку с оскаленным Чарли, он простодушно попросил:
– Дедушка, нам бы лопату, обезьяну закопать. Не пособишь?
Фонарь упал на землю. Мы бросились за дедом. Повсюша на ходу уговаривал старика не бояться, а я почему-то размышлял, где Повсюша обогатил свой лексикон этим былинным «пособишь».
Становилось ясно, что сторожа мы не догоним – сказывалось слабое знание местности. Вскоре мы его окончательно потеряли. Надо думать, дед затаился в каком-нибудь склепе – ситуация с дохлой обезьяной на полуночном кладбище выставляла нас в невыгодном свете, и на наши призывы начать переговоры он не откликался. Было слышно, как вместо этого вредный старикан в темноте приглушённо вызывал по мобильному телефону подмогу.
Остаток ночи прошёл скомканно – мелькали какие-то кресты, заколоченные часовни, ещё запомнились полицейские фары на главной аллее, крики, наручники, пресный вкус кладбищенской пыли. Чарли мы потеряли ещё в самом начале этой беготни.