Одуревающий свет зелёных глаз и беспредельный восторг в глазах серых…
Соединившиеся в поцелуе губы…
Бешеный, но синхронный ритм маленьких сердец…
Неужели в «этот» мир уже вступила смерть? Неужели она такая «простая», нестрашная и волнующе восхитительная, со сладким запахом молока?
Однако время вернулось, и вернулась именно в «этот» мир, когда они услышали громкий взрыв – даже не взрыв, а его отголосок, так же «дословно» переданный по каким-то нервам Земли.
Первым очнулся Карен, снова поверивший в то, что смерть опять прошла стороной. За ним поднялась Юна.
Неподалёку дымились обломки дрона. Придержав девочку рукой, Карен стал осторожно подбираться к пепелищу.
Но сделал всего три шага.
Он увидел череду ярко-красных пятен на выжженных солнцем камнях, размётанные по земле перья и окровавленные останки ястреба.
Юна тихо подошла сзади и, обняв Карена, выглянула из-за его правого плеча. Лицо девочки казалось окаменевшим – без слёз, без зелёного блеска в глазах, с серыми, как дорожная пыль, щеками.
– Теперь я готов поверить в чудо. Это второе наше спасение от смерти. И всё за два дня, – сказал он и зачем-то посмотрел на пустое небо.
– Чудо? – переспросила Юна – Какое ж это чудо, если плата за него – другая смерть? Ты жив потому, что погиб дядя Саид, я – потому, что погибли шесть хороших людей…
– Мы живы – и это чудо.
– Да я не спорю…
Стараясь не расцепить её сведённых рук, Карен осторожно повернулся к девочке лицом.
– Какой чёрт понёс тебя назад? Главное оружие беспилотника – внезапность. А мы его увидели раньше. Он не смог бы долго гоняться за двумя бегущими мишенями.
– Не знаю, – замялась Юна – Я не могу это объяснить. Мне почему-то стало страшно бежать наверх.
– Сначала было не страшно, а потом вдруг бах – и страшно?
– Ага.
Такое объяснение выглядело невероятным. Однако Карен уже перестал удивляться тому, что говорила и делала эта необыкновенная девочка.
– Куда теперь? – безучастно выдохнула Юна.
– Дрон прилетел как раз «оттуда». Мы, конечно, можем идти как шли и надеяться на то, что там встретим нормальных людей. Я даже уверен, – тихо произнёс Карен и задержал на Юне свой пристальный взгляд, – что тебя не убьют. Но ты «белая». И почти ребёнок. Такие рабыни – дороже золота. Первый же встречный, если у него в руках будет автомат, постарается присвоить тебя для любовных развлечений или продать какому-нибудь богатому вождю или полевому командиру.