Просто посидели, распили бутылочку, приятно пообщались.
Вообще-то, не совсем просто. Харьковский удалился с ней на полчасика. Потом они вернулись, и он стал подмигивать мне и указывать на то же направление. Галя, видимо, уже получившая нужный инструктаж, безропотно опустила глаза и глубоко вздохнула.
Я досасывал последние капли и не проявлял никакой активности. Харьковский не унимался.
– Так, короче, мне надо на двадцать минут свалить. А вы шо хотите, то и делайте. Я вам все разрешаю!
И он действительно свалил.
Галя присела рядом со мной и, не показывая глаз, принялась с усердием мять свои пальцы. Я молчал и ждал, пока она выплеснет свою тяжесть.
Через пару минут она проговорила:
– А это правда, что у тебя нет девушки?
– Чистая правда. А что?
– Ну-у… В общем, мне Славик сказал, что тебе очень плохо…
– Да? Подлец!
– Нет, ну, вообще-то, это по-дружески… Он прав. Он сказал, что ты ночью не спишь. И у тебя даже кровь идет из носу. От того, что нет девушки. Это правда?
– Да, к сожалению. Что ж поделаешь! Судьба такая. Кого-то девушки любят, а кого-то нет!
– Не может быть, чтобы тебя девушки не любили.
– Увы, Харьковский никогда не врет.
Галя умолкла от внутреннего напряжения. Я помог ей:
– Ну и что он тебе еще сказал?
– Ну-у… В общем, он попросил меня, чтобы я тебе помогла…
– Найти девушку, что ли?
– Нет… Чтобы я сама… В общем, если хочешь, то давай… Я согласна.
– А как это? Я себе не представляю.
– Ну-у… Ты можешь меня поиметь… Как свою девушку… Я все знаю, Лешенька… Мне Славик говорил…
– Что?
– Ну, что ты еще мальчик. Что все разговоры про англичанку – это брехня. В общем, меня Славик просил тебе помочь.
– А ты? Ты как на это смотришь?
– Нет, ну, в общем-то он прав. От меня ничего не убудет. И он не будет обижаться. Я же все понимаю. Он твой друг. И я тоже твой друг. Так что ничего тут такого страшного…
Ее руки терзали застежку на юбке. И мне было достаточно одного слова, чтобы застежка эта вмиг расстегнулась. В голове уже под давлением стучал молоток – давай, вперед, баран, давай!..
Однако сердце схватилось от жалости к ней. Ее внутреннее напряжение, ее нерешительность и в то же время решительность, ее доверчивость, покорность, какая-то убогость – все это заслонило в ней женщину.
– Спасибо, Галя, – сказал я. – Ты хороший друг. Но мне почему-то трудно настроиться. Так что как-нибудь в другой раз…