– Правда? А почему? Что для этого надо? Может, я помогу?
– Не знаю… Наверно, обстановка. Но вряд ли ты сможешь помочь.
Еще минуту она пыталась что-то осмыслить. Потом сказала:
– Ну хорошо. Смотри сам. Мы же с тобой друзья? Да?
– Конечно, Галя!
– Ну, ты скажешь Славику, чтобы он на меня не злился? Я ведь была согласна.
– Нет, он не будет злиться. Это я беру на себя. Ты молодец, Галя. Ты настоящий друг!
Я обнял ее и чмокнул в щеку.
Потом явился Харьковский с майской улыбкой. Вопросительно задергал бровями, требуя у меня отчета. И я тем же выразительным языком послал его к чертям.
В конце концов оставил их вдвоем, а сам ушел в Дарагановку.
А сейчас вот снова сижу дома один и с минуты на минуту ожидаю их в гости. Моих стариков не будет до полуночи. И я решил дать кров влюбленным.
А завтра самый страшный экзамен – алгебра.
Харьковский явился один. Но улыбка его свидетельствовала, что Галя где-то поблизости.
– Ну что, скотина, небось уже вдул по пути? – сказал я.
Он вынужден был сознаться.
– А шо мне делать? С тебя ж все равно никакого толку! Мы пошли пешком, я не выдержал и разочек завалил ее…
– Только разочек?
– Не, ну сначала разочек… А потом уже пошла вода в хату! Как тока увижу, где травка подходящая, так за жабры ее. Раза три или четыре. А может, пять. Не знаю. Короче, еле ноги дотащили. Все, больше пешком с ней не пойду!
– Где она?
– Да ну ее!.. На лавочке сидит. Заходить стесняется.
Я вышел на улицу. Галя действительно сидела на лавочке и смущенно улыбалась. Выглядела она, конечно, не как из салона. На голове погибшая прическа, глаза размазаны, на губах остатки помады, юбка измята, светлая кофточка в зелени.
Я пригласил ее в дом и в первую очередь дал ей возможность побыть наедине с зеркалом. А мы тем временем организовали небольшую закуску с двумя литрами бражки.
Потом расположились в моей комнате. И принялись по-настоящему бражничать – пить, курить и смеяться над тем, как завтра будем сдавать экзамен.
Галя расслабилась, ожила и обратила внимание на мои художественные принадлежности. Потом посмотрела рисунки и сказала:
– Никогда не видела настоящих художников.
На что Харьковский тут же дал справку:
– Художники – это такие же люди, тока они сначала рисуют!
Галя хоть и не слушала его, но быть нарисованной ей очень хотелось. Я видел это по глазам. Поэтому и предложил: