Сказал, что оказался у Центра занятости случайно, и попал под замес тоже случайно. С нацболами и сатанистами не имею ничего общего. Кто разбил фонарь – не видел. К концу беседы мент, видимо, уже порядком утомленный, спросил, где я живу, учусь – работаю, но, почему-то, записывать эту информацию не стал…
Из отдела нас выпустили в начале седьмого утра.
После беспокойной ночи, проведённой в полудреме сидя на корточках, одеревенели ноги. К тому же, раскалывалась голова и ныл мизинец на правой руке.
На улице было прохладно и безлюдно. Можно было заметить лишь редких пенсионеров, спешащих с пластиковыми бутылками и бидонами к машине с молоком.
– Эх, надо бы пивка, – потянулся Паровоз.
– Угостишь? – спросил я.
– Да без бэ. Вы с нами, узники совести? – спросил Паровоз скрючившихся от холода парней.
– Неее, мы домой, отсыпаться.
И, нетвёрдо ступая, они побрели к остановке.
Телефон мой умер ещё вчера вечером. Я попросил мобильник у Паровоза и по памяти, благо номер был несложный, набрал бригадира.
– Слушаю, – не сразу ответил заспанный голос.
– Андрей Валерьевич, доброе утро, это Алексей.
– Какой еще Алексей?
– Кузнецов.
– А, ну и?
– Я заболел, сегодня выйти не смогу.
– Ё-моё, ты заранее не мог предупредить? Где я щас тебе замену найду?
– Андрей Валерьевич, температура тридцать восемь…
Он сбросил.
– Пошли, бухнём, – сказал я Паровозу.
Вернулся домой слегка поддатый. Мы выпили в тошниловке «Галатея» по две бутылки крепкого пива.
– Господи, боже мой, где ты шлялся? – прямо с порога стала причитать мама, – ты посмотри, на кого ты похож. Где ты был? Тебя избили? Я всю ночь себе места не находила. Ты почему телефон отключил?
– Мам, все нормально, я у друзей ночевал.
– Так это тебе друзья, что ли, морду набили?
– Нет, мам, я на скейте решил прокатиться и упал.
– Детский сад, штаны на лямках… А почему на работу не пошел? Вот смотри, уволят, я тебе на моей шее сидеть не позволю!
– Я отпросился, ма. Успокойся.
– Ты посмотри на себя! Да ты же опять пьяный! Господи, когда все это кончится?! Как ты в таком виде к бабушке на юбилей пойдешь?
– До вечера оклемаюсь.
Зашёл в ванную, глянул в зеркало. Над бровью насохла кровавая корка. Верхнее веко слегка опухло и покраснело, словно у меня был ячмень. Не всё так уж и страшно. Легко отделался. Думал, будет хуже. Открыл воду, осторожно умылся над раковиной, набрал ванну. Хотелось быстрей смыть с себя вонь «обезьянника». Лёг, теплая вода обожгла свежие царапины на руках и спине. После, захлестнув полотенце как римскую тогу, я прошлепал в свою комнату. Воткнул в мобильник «зарядку». Хотел позвонить Тане, но вдруг вспомнил, что даже не удосужился узнать её номер. Решил написать в «аську». Пока загружался компьютер, я прилёг на кровать и вырубился.