– Я, м-м… старший следователь… Шестнадцатый. С телом я закончил, можете уносить.
Бату Наминович махнул своим людям рукой.
– У вас нет догадок, кто он? – спросил Шестнадцатый, кивнув на покойника. – В городе никто не пропадал?
– Лишь дети, подростки, но это нормально. Здесь всегда в преддверье Иванова дня начинается кутерьма. Молодость требует бьющей ключом жизни. Ей претит размеренное течение маленького города. – Заметив его смятение, Бату Наминович рассмеялся. – Сперва я тоже удивлялся, но таковы местные обычаи. Привыкните со временем.
Мужчины перенесли окоченевшее тело на носилки и двинулись прочь. Бату Наминович последовал за ними, продолжая говорить:
– В прошлом году из-за того, что родители не пустили в лес на костёр, одна девочка убежала из дома. Искали две недели, а она отсиживалась у подруги на чердаке, потому что боялась возвращаться. В этом году беглецов покамест двое, если слухи не врут: Настя Фортакова, да Денис Двукраев. Фортакова связалась с сектантами и несколько месяцев не объявлялась. Наверное, скоро вернётся. А Двукраева вы сами видели. Он у нас постоянно числится в графе «пропавший».
Так вот как заикающегося паренька зовут. Совсем забыл спросить его имя.
Шестнадцатый сделал несколько пометок про Дениса в блокноте, перелистнул страницу и крупными буквами написал: «СОБЕРИСЬ».
Из-за кустов показались распахнутые задние двери старенькой скорой.
– Ильдар Антонович просил вам передать ключи от участка, – Бату Наминович выудил из кармана брюк увесистую связку с деревянным брелоком-свистулькой. – И… – Он принялся проверять другие карманы. – Куда же я убрал?.. Вот он где. – Бату Наминович протянул Шестнадцатому незапечатанный конверт. – Там внутри адрес и ключ. Квартирка маленькая, но уютная. Хозяйка уехала в том году к родственникам в Краснодар, а ключи оставила Ильдару Антоновичу. Недвижимость, как вы понимаете, здесь продавать сложно. Она, вероятно, решила не пытаться.
Небо рассекла молния. В её пронзительном свете в кустах, среди зелени, проявился какой-то тёмный прямоугольник. Под грохотанье грома Шестнадцатый нырнул в пышную листву и тут же вернулся с полупустым чемоданом на колёсиках. Из малого отделения торчала ручка ножовки.
Денис взобрался по приколоченной к яблоне лестнице и с кошачьей ловкостью подлез к окну своей комнаты. Уходя куда-то, он всегда фиксировал шпингалеты на рамах в открытом положении, дабы иметь возможность избежать нотаций по возвращении и просто лечь спать. Денис просунул руку в форточку, поочерёдно толкнул рамы и забрался в окно. Двигался он механически, будто на автопилоте. Бурная ночь и её лихорадочно-бредовое продолжение полностью его истощили. Один лишь страх, поселившийся в Денисе ещё на берегу, мешал отключиться, заставлял пускай неразумно, но действовать. Рассудок чуть прояснился, когда Денис уже всё доложил Ильдару Антоновичу. Видимо, Денис тогда побледнел, потому что бывший участковый спросил, сумеет ли он добраться до дома, затем взял с него зарок не болтать о случившемся и попрощался.