верёвка
стяжки
противовоспалительные?
перекись
клёпки
Список был перечёркнут крест-накрест другой ручкой с более тёмными чернилами. Ниже, в углу, той же ручкой значилась приписка:
мин 166х47х25
Шестнадцатый с минуту смотрел на размеры затуманенным взглядом. Из них получался мелкий вытянутый ящик. Для чего такой может пригодиться?
Вспомнив о нагрудном кармане рубашки, он проверил и его. Там нашлась ещё одна записка теми же тёмными чернилами, но уже совсем иным, куда более узким и резким почерком.
Мы были страстные и бесстрастные,
Влюблённые в уничтожение твари милые.
Демоны наши в желаньях ужасные,
В них скрыт и рокот бурь, и перламутра переливы.
Четверостишие озадачило Шестнадцатого пуще прежнего. Ничего подобного в кармане покойника найти он не предполагал. Незачем поэзии с её витиеватыми образами соседствовать с чернушными реалиями убойного отдела. Вгрызаясь взглядом в каждое слово, Шестнадцатый тихо проговаривал их, будто пробуя на вкус. «Мы были», «демоны наши». Кто эти «мы»? Друзья? Любовники? Неужели придётся собирать у всех жителей города образцы почерка? По статистике жертва с убийцей связаны, и от личности поэта-любителя, возможно, получилось бы оттолкнуться…
Он встал размять ноги и принялся бродить вокруг покойника.
– Здравствуйте. Мы за телом. Вы уже закончили с осмотром места? – прервал его мысль незнакомый басистый голос.
Шестнадцатый развернулся и растерянно кивнул в знак приветствия. Трое мужчин подкрались к нему столь бесшумно, что им впору было бы податься в воры. Двое из них – высокие и крепкие, с угрюмыми широкими лицами – стояли чуть поодаль с тряпичными носилками. К Шестнадцатому же обращался ближайший: худой седой мужчина средних лет с пергаментной кожей, натянутой на выступающие монгольские скулы.
– Меня прислал к вам Ильдар Антонович Знайдовский, – продолжил тот. – Он у нас участковым был, пока отделение не расформировали. Сказал, к нему прибежал наш с вами знакомый хулиган, видать, ноги хорошо дорогу запомнили, и затараторил, что московский следователь изучает на Чёртовой Палице труп убитого. По правде, я Ильдару Антоновичу не поверил. Убийство – здесь? У нас тихий городок, потому его на пенсию и отправили. Но все могут ошибаться. Сколько бы ни жил и мудрости ни копил, будь готов принять свою неправоту. – Мужчина выдержал паузу и протянул руку. – Я Бату Наминович Санжаков, местный патологоанатом и по совместительству терапевт, будем знакомы.