Той же осенью Круминьша забрали в армию. Валентина писала ему часто, а весной он получил телеграмму от отца: «Поздравляю прибылью четыре половиной пятьдесят сантиметров».
Отец точно указал вес и рост малыша, но забыл написать, кто родился – мальчик или девочка. Только позднее Круминьш узнал, что у него сын.
Служить Вове нравилось. Если и вспоминал он потом с грустью и любовью что-либо, так это армейскую службу.
– Как было хорошо, – говорил Круминьш. – Поесть дадут, что делать – скажут…
Он считал своей ошибкой, что поддался той осенью общему демобилизационному настроению и вышел в запас. Но и этому было свое объяснение. Вся рота кричала по вечерам:
– День прошел!..
Ждала отправки домой, а идти против коллектива было для Вовы хуже смерти.
* * *
Послышалось: «Идут!» – грузчики повернули головы в сторону арки и увидели двух девушек-диспетчеров. Прошли девушки, как королевы танцплощадки, ни на кого не глядя, но чувствуя чужие взгляды каждой клеточкой тела. Одна из них достала ключи, открыла дверь, и диспетчеры вошли в агентство. Следом ломанулись бригадиры. Нужно было успеть на хорошие заказы. Прокушев давиться не стал, спокойно вошел последним. Зато вышел первым. В руках он нес, словно стратегические карты с планом наступления, наряды на работу.
– Все нормально, – сказал бригадир своей команде и подмигнул Павлову.
Тот радостно улыбнулся. Настроение у Павлова бурлило. Хотелось тут же перетащить что-нибудь тяжелое.
Втроем грузчики вышли на залитую солнцем улицу. Здесь уже стояли фургоны с диагональной оранжевой полосой: «Перевозка грузов населению». Грузовики, казалось, в нетерпении фырчали выхлопными трубами, готовые к работе, и Павлову захотелось крикнуть: «В атаку!» – но он вовремя вспомнил, кто командир.
Водители, однако же, не спешили. Они группками стояли на тротуаре в тени дома.
– Егорыч! – окликнул одного из шоферов Прокушев.
На зов обернулся мужик в коричневой кожаной куртке.
– Чего шумишь? – проворчал он.
– Ехать надо!
– Ехать! Вам бы только разъезжать! Отрастили бензобаки!
Егорыч подошел к бригаде, поздоровался со всеми за руку, спросил, кивнув на Павлова:
– Волка взяли?
– Сорока привел. Кандидат наук, – сказал Прокушев, хитро щурясь на водителя.
– Я еще не кандидат. Я еще только пишу! – сказал Павлов.
– Ну-ну… Не кормит наука? – спросил Егорыч. – Посмотрим, что ты там напишешь. Здесь у нас не филькина грамота. Здесь работа.