– Куда? – испугался Лёнька
– Туда, – бомж ткнул пальцем куда – то в сторону помоек, прячущихся за вокзалом. – Пошевеливайся, пацан, вон они, твои друзья – полицейские тебя ищут!
Лёнька колебался меньше минуты. Бомж был страшный, грязный и пахло от него отвратительно. Но перспектива вернуться в детдом была ещё страшнее. Поэтому он побежал за бомжом.
– Ну проходи, пацан, – наконец бомж остановился около ступенек в подвал. – Холодно на улице.
– Меня Лёней зовут, – представился Лёнька.
– Ишь ты, – в третий раз сказал бомж и протянул ему руку. – А меня зови дядей Митей. И того… ко мне поближе держись, понял?
В подвале было темно и пахло… как в помойке. И в этой вонючей темноте копошились люди.
– Располагайся, пацан, – сказал бомж дядя Митя. – Утро вечера мудренее.
И улёгся прямо на пол, подстелив только картонку. Лёнька подумал и тоже лёг, вдруг почувствовав, что он совсем… без сил.
Ночью Лёнька жутко замёрз. Замёрз так, что свело все конечности и начали стучать зубы. В поисках тепла он начал искать, к чему бы прислониться. Наткнулся на что – то большое и тёплое, прислонился к нему и уснул моментально.
Фёдор проснулся от непривычного тепла и тяжести в районе живота. Он открыл глаза и увидел маленький комок, свернувшийся клубочком и приткнувшийся к нему в живот головой. Сердце застучало часто – часто, дыхание перехватило. «Вот и глюки пришли,» – подумал Фёдор и осторожно потянулся – потрогать комок. Он был уверен, что рука сейчас провалится в пустоту и мираж исчезнет. Но комок был вполне себе реальный, мягкий и тёплый. От его прикосновения он зашевелился, запыхтел, перевернулся и оказался мальчишкой, лопоухим, с носом пуговкой и длинными девчоночьими ресницами. Сердце Фёдора снова забилось так сильно, что он даже за грудь ухватился – боялся, что выпрыгнет.
– Эй! – он потормошил мальчишку за плечо. Тот распахнул огромные серые глаза и уставился на него испуганно. – Ты кто?
– Я Лёня, – ответил мальчишка и отполз от него подальше.
Он был ещё вполне себе чистенький, опрятный, и Фёдор определил, что на улице он совсем недавно. Несколько дней, не больше. Проклятое сердце совсем не давало ему вздохнуть и сосредоточиться. Фёдор потёр руками лицо, сильно, до боли. Не помогло.
– Ты откуда тут взялся, Лёня?
К Фёдорову ужасу, серые глаза в девчоночьих ресницах налились слезами. Утешать ревущего мальчишку?! Ещё вот этого ему не хватало. Но мальчишка ничего, сдержался. Вытер глаза рукавом, шмыгнул носом.