– Потерялась в дороге, – уверенно сказал он немцу.
Через некоторое время Поля на базаре столкнулась с бывшим соседом-полицаем.
– Еврейских детей укрываешь? – осклабился он.
Поля засуетилась, стала приглашать в гости. Полицай согласился.
Женщины быстро снесли на базар два платья, обменяли их на еду и самогон. Вечером пришел «земляк», стал выпивать и куражиться:
–А что если я тебя выдам? Дети родную мать тетей кличут!
– А я тогда скажу, что ты был коммунистом и сжег церковь.
Что тут скажешь? Характер…
После войны Кушнир вернулся с фронта и первым делом обвинил Полю, что она не спасла его родителей. Спасенные дети – не в счет.
Отношения с Кушниром надолго прекратились. Однако выросшая девочка Клара стала писать маме-тете, а мальчик Вася – нет. Много лет спустя Полина Шеленберг-Борисенко-Потяка категорически отказалась обращаться в израильские организации, которые вносили лиц, спасших евреев во время Второй мировой войны, в число так называемых «праведников».
А на старости лет болезнь привела ее в районную больницу. В кабинете сидел врач – копия ее первого мужа.
– Вы – Борисенко?
– Да, – удивленно ответил мужчина. – Вы знали моего деда?
– Шапочно, – сказала Полина, подумав про себя: «Значит, не погибла семья Борисенко в Сибири».
Ольга после признания бабушки о немецком происхождении много раз просила вспомнить песни, сказки, но получала отказ.
– Забыла я уже все, – отнекивалась Полина.
Но вечерами за шитьем она, украинка по паспорту, русская по своей сущности, немка по происхождению, теперь позволяла себе почти неслышно напевать на родном языке.
До самого своего конца Полина оставалась для детей и внуков образцом трудолюбия и чистоплотности. Будучи практически недвижимой, день начинала с того, что обтиралась губкой с уксусом, чтобы истребить старческий запах. Характер…
МАША: Берлин. Балкон. Ромео – токсины для ее счастливой жизни
Кошка Рита вальяжно валялась в осенней листве. Ее хозяйка Маша напряженно сидела на садовых качелях и на полном серьезе выговаривала ей: «Ведешь жизнь тунеядки – только ешь и спишь. А тут времени нет ни на то, ни на другое». Кошка сделала самую удивленную из всех своих удивленных мордочек, словно хотела сказать: «Это твой выбор». Сказать не получалось, поэтому она без слов гордо покинула хозяйку. Маша, понимавшая, как говорили ее дети, кошачий язык, прокричала ей вслед: