– Что же ты, Екатерина Ивановна, – начал Николай Васильевич, – одна мыкаешься по хозяйству, когда у тебя столько дочерей?
При последних словах он с суровой укоризной оглядел своих детей. Те, в свою очередь уставились на него пугливо и безмолвно, перестав есть.
– А что мне, Колюшка, не трудно пока. Вон Марийка помогает понемногу и ладно.
– И ладно?! – проревел зычный голос отца.
– Да ладно уж, будет тебе, Николай, – мягко остановила мужа Екатерина Ивановна и её красивые серые глаза ласково глянули ему прямо в душу. Он едва заметно смягчился и продолжал теперь есть молча.
Девчонки успокоено выдохнули и, доев совсем немногое, что осталось в их тарелках, вскочили из-за стола. Но теперь они прилежно взялись вместе убирать посуду, и родители добродушно незаметно для детей улыбнулись друг другу. Василий взял Григорку с рук матери, и передал его Марии. А Мария тут же сунула его Анне, которая, недовольно глянув на сестру, поставила мальца на пол, негласно предложив ему самому передвигаться по дому.
– Хлеба мало, но душа покойна, – приговаривала Екатерина Ивановна, ласково поглядывая на мужа.
– Да, будет тебе, Катенька, – отозвался он и глянул с улыбкой на живот жены. Та улыбнулась и встала. Некогда рассиживаться за столом, пора уж в поле бежать. Он поймал её маленькую руку, и Екатерина Ивановна тут же остановилась.
– Отдохнула бы немного, Катюша, – неожиданно ласково произнёс Николай Васильевич, притягивая к себе жену.
Та вдруг рассмеялась, поняв его так, как может понять только жена своего мужа.
– Что ты, Колюшка, среди бела дня – то! Работы валом, а тебе отдохнуть вздумалось!
Он рассмеялся ей в ответ и встал из-за стола, тут же отпустив руку жены. Мигом Екатерина Ивановна растворилась в дверях, и, постояв минуту, улыбаясь ей вслед, Николай Васильевич тоже вышел из дома. А Настя так и сидела у печи, куда её осторожно перенёс на руках перед уходом Василий. Она, не особенно понимая, что сейчас произошло между матерью и отцом, довольно улыбалась им обоим вслед, разворачивая в руках своё вышивание и распутывая нитку на игле. Григорка сидел рядом на полу и катал её клубочки в своих руках, словно они были живые колобки, а он ловил маленькими ручонками, чтобы они не убежали.
Палящее солнце стояло в самом зените, и поле искрилось, и блестело, будто золотое море на фоне яркого синего неба. Добравшись до поля, Екатерина Ивановна тут же заметила, что её дочерей Марии и Анны на поле нет.