Люди совсем разучились писать. Они уже давно не пишут письма, где бы описывали свои чувства, переживания, встречи и прощания, наконец.
Их мечты и надежды довольно туманны, не выплеснутые на бумагу, они не обретают контуров.
Люди не делятся сокровенным, а все больше наболевшим. И то, делятся по телефону, а кто знает, куда по проводам убегает их боль?
Они еще пишут телеграммы, очень странные, без адреса и имени получателя. Эти телеграммы кричат о помощи, молят о спасении. Это же очевидно, что они срочные, но как их отправить и кому?
В отличие от обычных, срочные телеграммы таинственно исчезают.
Их разноголосье заменяется коротким «Господи, помоги!», и отправляется ангелами по назначению.
Так работает почта Бога —
без выходных и перерывов на обед.
Шкатулка стояла на туалетном столике у окна. Уже многие годы она украшала спальню красивой женщины. В шкатулке хранились самые ценные вещи хозяйки: ее ожерелье из жемчуга – подарок мужа на свадьбу; бриллиантовые серьги – подарок свекрови, которая спустя годы наконец полюбила ее; даже небольшое ажурное золотое кольцо – первый взрослый подарок ее сына.
Шкатулка была свидетелем многих торжественных моментов в жизни хозяйки: ее открывали, собираясь на свадьбы, дни рождения и другие торжества. Шкатулка жила жизнью хозяйки, ее счастливыми моментами, застывшими в драгоценностях.
У шкатулки было второе дно, о котором никто не знал, даже сама хозяйка. Бывали моменты, когда женщина продавала драгоценности, чтобы помочь старенькой матери, заплатить по счетам разорившейся подруги или оплатить учебу племянника, блестящего молодого человека. Блестящего сейчас, на пике его карьеры, а когда-то просто подающего надежды.
Драгоценности, которые она продавала, не исчезали бесследно. В потайном ящике шкатулки хранилось ожерелье ее добрых поступков, собранное из бусин сострадания и великодушия. Эти бусины крепко держались на нитке ее любви к своим близким.
Их семью пригласили на торжественный ужин. Хозяйка завершила приготовления, и напоследок посмотрелась в зеркало: красива, очень красива для своего возраста. Ожерелье на шее придавало ей особый блеск. Обычные, по словам ювелиров, камни лучезарно светились на ней. Даже она полагала, что это особое освещение. С этим соглашались все, и даже потайное ожерелье, которое проглядывало сквозь все ее украшения – вуаль ее человечности!