Мы немного побродили вокруг озера, дети уныло пинали ногами гальку. Я была слишком поглощена своими мыслями и встревожена, чтобы затевать какие-то игры. Я так боялась увидеть Альфреда, возвращающегося с двумя мальчиками. Это означало бы провал миссии. Но больше я их не видела.
Париж, апрель 1944 года
Себастьян
Себастьян встал из-за своего рабочего стола в бывшем здании банка Луи-Дрейфуса, где ныне размещался Commissariat Général aux Questions Juives – CGQJ[33]. Не попрощавшись с коллегами, он вышел на площадь Пти-Пэр. Было всего шесть часов вечера, еще светло. Он слегка ослабил тугой воротник, глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух, как будто мог полностью выдохнуть горечь и яд письменных доносов, которые был вынужден переводить весь день напролет. В животе заурчало, а в горле разлилось кислое жжение. Он никогда раньше не страдал от изжоги, и у него возникло ощущение, будто она вызвана теми мерзкими словами, что ему пришлось проглотить. Аппетита не было, поэтому вместо того, чтобы устроиться на террасе café и заказать ужин, он решил прогуляться. Как уже вошло в привычку, он направился к реке, пересек мост Луи-Филиппа и вышел на остров Сите, обходя Нотр-Дам с тыльной стороны. Он предпочитал именно этот вид на собор: куда менее грандиозный, с ухоженными уютными садами и ажурными подпорными арками апсиды. Вот она, религия, подумал он, так называемая причина многих войн.
В некотором смысле нацизм сам по себе был религией, с той разницей, что в ней не было ни прощения, ни искупления, ни, конечно же, воскрешения. Но единый Бог? Гитлер? И если не подчинишься его приказам, тебя накажут, возможно, убьют, но прежде ты вынужден страдать за свои грехи. В этой религии не было места для заблуждений или даже понимания. Отдельная личность ничего не значила; все делалось на благо группы. Гитлер понимал психологию масс и не случайно писал, что вся пропаганда должна соответствовать наиболее ограниченному интеллекту среди тех, кому она адресована; не так важна истина, как важен успех. Антисемитская пропаганда служила прекрасным примером; «раса», а не религия лежала в основе дискриминации евреев. Гитлеру удалось объединить людей против общего врага.
Себастьян, как и многие другие, в его представлении, не имел ничего личного против евреев, но был не в силах противиться общему порядку.