Карина, проснувшись, забивается в угол дивана и лежит, не шевелясь под одеялом. Ребенок, будто чувствовал, и инстинктивно сохранил себе жизнь. Сейчас я боюсь даже подумать о том, что могло случиться, закричи она в тот момент. Четырехлетний ребенок, растущий в любящей семье, который даже по телевизору не видел сцен насилия…
Лежа на полу, не просто теряю счет времени, но и реальности. Я, будто еще не проснулась, но уже не сплю. Вырубаюсь на какое-то время оттого, что зажимающий мне рот, и без того замотанный скотчем, сидящий на мне подонок, перекрыл дыхание, закрыв и нос. Не знаю, в какой момент он позволил мне дышать носом, возможно тогда, когда почувствовал, что мое тело обмякло. Я и сама уже ничего не чувствовала. Будто физически меня не существовало… В голове пульсировала только одна мысль: «Дети, дети». Говорят, и показывают в фильмах, что человек в это время вспоминает молитвы или кадры своей жизни. Видимо, я не человек. Вернее, не такой человек. Меня перевернули вниз лицом, и сильно прижали голову к ковру, сдирая кожу. Я не знаю, стояли, сидели или упирались мне в спину ногами, но дышать становилось все сложнее. Я пыталась хоть немножко повернуть ее вбок, чтобы вдохнуть носом, но теперь воздух не проходил даже в грудную клетку. Я задыхалась.
Пижама с единорогами, которую с вечера приготовили с дочкой в садик, валялась рядом со мной, растоптанная грязными ботинками этих подонков. Естественно, я ее выкинула, как и те вещи, к которым они прикасались своими грязными руками, выворачивая шкафы, как я позже поняла, в поисках пистолета.
Голова гудела, тело было вдавлено в пол и не хотело слушаться. Голос Лерочки эхом вытащил меня из реальной нереальности. Она стояла рядом. Моя девочка была жива. Ее руки тоже были связаны скотчем. Карина, соскользнув с дивана, помогла старшей сестре освободить руки. Все молчали. И, если бы Карина не заплакала в этот момент, я бы подумала, что она онемела. Наша щебетунья, маленькая и нежная принцесса смотрела на меня глазами взрослого человека и плакала. Наконец то все закончилось. В прихожей, связанная родственница, смогла сама снять с себя скотч. Вместе с Лерой и Кариной они помогли мне срезать провода с рук и ног, которые уже начали синеть. Слава Богу, все живы!
Схватив нож, я бросилась к двери, на ходу сдирая скотч со рта. Распутывать его не было времени, главное – освободить рот, чтобы дышать и позвать на помощь. Лера бросилась за мной, не давая выйти: