– Мама, пожалуйста, не сейчас, подожди пол часа. Они сказали, что, если мы позовем на помощь раньше, они вернутся и убьют моих родителей. – Умоляла она меня.
Поцеловав дочку, в разодранной ночной сорочке, босиком, на ватных ногах и с ножом в руках я слетела на третий этаж и забарабанила в дверь. Руки не слушались, и я не понимала стучу ли на самом деле или у меня не получается. Соседи открыли сразу же, будто ждали у порога.
– Что случилось? – испугано спросила Марта Васильевна. Обычно, разговаривая с кем угодно, она не смотрела в глаза, ее взгляд всегда скользил поверх собеседника. В этот раз она смотрела на меня в упор. Представляю, насколько дико я выглядела – полуголая, обмотанная скотчем, с окровавленной рукой и ножом в ней.
Ничего не объясняя, я попросила ее срочно вызвать полицию. Наш стационарный телефон был обесточен, мой мобильный они унесли с собой. По-другому ни с кем связаться я не могла.
Анализируя сейчас, я не могу ответить себе на вопрос: «Почему я не постучала к соседям по площадке, а спустилась вниз?». Вероятно, хоть я и не питала к Марте Васильевне и ее семье особой симпатии, все же доверяла им больше, чем остальным. Значит, симпатия – не показатель уровня доверия.
Я поднялась обратно в квартиру и закрыла дверь на все замки. Дома больше не было аромата яблок и выпечки, тут стоял жуткий и липкий запах страха. Хотелось просто сгрести детей в охапку и бежать куда глаза глядят. И только тогда я вспомнила молитву. Причем, лишь ее первый строчки: «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да прийдет Царствие Твое…», все, дальше стена, я не смогла вытащить больше ни слова из своей памяти.
– Лера, девочка моя, как ты? С тобой все в порядке? У тебя ничего не болит? – одевая не перестававшую плакать Карину, расспрашивала старшую дочку.
– Мама, они угрожали мне ножом, потом наставили на меня пистолет. – ребенок говорил отстраненно, как робот.
Меня вырвало, прям там же, в комнате. Больше контролировать себя я не могла. Ревела, обнимая и прижимая своих девочек. Карина плакала навзрыд, Лера же не проронила ни слезинки…
– Мама, они забрали дедушкин пистолет.
– Какой пистолет? Откуда?
Боже, отец, уезжая с мамой в гости к родной сестренке, оставил у нас свой наградной пистолет. Он спрятал его в антресоли. На самом верху, под потолком. Маленького сейфа – серого металлического ящика похожего на кейс, в котором лежал пистолет, тоже не было, валялась на полу лишь кобура. Шкафы были распахнуты, а вещи разбросаны. Комната была чужой, заваленной каким –то хламом: сорванные с кроватей покрывала, валяющиеся на полу подушки. Нетронутым остался лишь небольшой шкаф у окна. Вчера я обналичила наши с мужем карты, и сегодня планировала обменять деньги. Мы копили на отпуск. Деньги лежали на месте в этом шкафу, под стопкой свежевыстиранных полотенец.