– Ммм! – недовольно замахал руками, объясняясь со знахаркой.
– Хорошо, – смягчилась та, – успеется. Ишь, защитник какой.
Она странно рассмеялась, но лёд из глаз никуда не делся.
– Отдыхай, красавишна.
Варя прищурилась, в очередной раз заприметив, как женщина сторонится огня.
– Ммм, – кивнул Стёпа, он тоже видел.
– Вовсе не странно, – поспорила сестра.
– Ммм,– не унимался парень.
Варе не нужно было прикладывать усилия, как другим, она всегда понимала, что он хочет сказать. «Ты так не думаешь», – слышалось в его интонации. И девочка знала, что брат прав, но соглашаться не хотелось. В последнее время её вообще тянуло противоречить всему. Поэтому она легонько толкнула парня здоровой рукой:
– Да ну тебя!
***
Варя нашла Макара у озера. Ночной холод уже остудил землю, и теперь запах сырости от воды казался ещё острей. Посиделки у костра давно закончились. Но девочке не спалось. И похоже не ей одной.
– Никак? – спросил мужчина, не повернув голову в её сторону.
«Ну, блин!» – вздохнула Варя. Ей никогда не удавалось подкрасться к нему незамеченной.
– Что меня выдало? – поинтересовалась вслух, самым равнодушным тоном, на который только была способна в этот момент.
– Ты как медвежонок. Пыхтишь, топаешь, сметаешь всё на своём пути.
Он обернулся, смерив девочку оценивающим взглядом. Она еле сдерживалась.
– Прости, я не думал, что ты охотишься, в другой раз непременно подыграю.
Варя недовольно фыркнула, озираясь по сторонам. Макар это сразу заметил. Он вообще всё замечал.
– Ищешь шпинатный пирог? – спросил он, улыбаясь. – Или в меня бы запустила что-нибудь посолидней?
Девочка надула губы. Но ссориться ей не хотелось. Точно не сейчас. Только Макар мог решить её вопрос или хотя бы указать направление.
– Ну что там? – напомнил мужчина.
– Как глаза закрою – всякая ерунда мерещится.
Он понимающе кивнул. И от этого немного полегчало. Варя знала, что завтра ей снова будет грустно и плохо, потому что все вдруг стали смотреть на неё с особой тревогой. Мама и Стёпа, потому что переживают, Ромка, потому что боится, а знахарка… Её взгляд тоже изменился. В нём не было непонимания, но что-то, заставляющее ёжиться и сомневаться в своей нормальности, то и дело выскакивало наружу, хоть женщина и пыталась это тщательно спрятать. С Макаром было иначе. Он вёл себя так, будто ничего особенного не случилось.