Он смотрел на неё, ожидая чего угодно. Она приподнялась на локте, исследовала следы разрушения и медленно подняла лицо. Тонкая похотливая улыбка раскрыла её губы и зазмеилась ему навстречу.
– Все вы свиньи, – сказала она. – Ho y тебя лучше, чем у Володьки, получается. Когда нажрёшься в следующий раз – приходи, не стесняйся.
Он посмотрел на неё и как-то боком попятился к выходу.
– Сука, – почти испуганно бросил он уже от двери.
– Да и ты такой же, – ответила она со спокойной злостью в голосе. – Все мы одним миром мазаны. Подонок! Изнасиловал женщину!
Он вышел и начал спускаться по лестнице, где пахло застоявшейся мочой. Стоял совсем поздний вечер, но если постараться, можно было успеть попасть в метро, быстрее приехать домой и лечь, к чёртовой матери, спать.
На майском небе всё так же светились лохматые звёзды, но это уже не обещало ничего хорошего.
… Они были молоды и красивы, а когда встретились, то полюбили друг друга с первого же взгляда. Королевства их находились рядом, и однажды родители принца привезли его на сватовство, чтобы соединить оба государства. Юноша думал, что ему подсунут какую-нибудь некрасивую девицу, но оказалось, что перед ним вполне симпатичная девушка, к тому же умная и начитанная. Они в первый же вечер сбежали с торжественного ужина, который их родители устроили в старинном замке, и ходили держась за руки по пляжу на закате, рассказывая друг другу всякие истории, а потом она сняла надоевшие туфли и, держа их в руках, кружилась, кружилась по песку рядом с принцем, весело хохотала, запрокинув голову, когда он говорил что-нибудь смешное. А потом…
А потом женский мой сон прервался, потому что давным-давно, когда я была ещё совсем маленькой, у меня случилась травма позвоночника, и обе ноги у меня не двигаются, поэтому настало время меня перевернуть и вымыть. Санитар, который приставлен за мной ухаживать, должен подмыть мне всё на свете. Он делает это последние десять лет. Я слушаю, как он привычно и как-то по-отечески бурчит что-то и вытирает мои ноги, живот и задницу мокрой губкой. Я вовсе не старая, мне тридцать четыре года, и бельё я стараюсь не пачкать, но это получается далеко не всегда, даже если применять памперсы для взрослых.
В зеркале (когда мне его дают), я вижу наполовину седую женщину, но это не я, это тело с ограниченными возможностями: не очень причёсанное, с костлявыми руками и слегка обвисшей грудью. Я даже сидеть подолгу не могу – сползаю книзу. Когда меня перемещают в кресло-каталку и вывозят на больничный двор, я быстро устаю от солнечного света и внешних впечатлений. Тогда меня увозят обратно в палату, обкладывают подушками и оставляют одну.