…Когда ты возвращалась с ведром-подойником, то не только от него, но и от тебя вкусно пахло парным молоком. И так хотелось до тебя дотронуться, погладить – как бы всю облизать. Ей-богу. Я ребятам это не говорил, но видел, что и они на тебя поглядывали.
И вот дернул черт (а может, бог?) сесть за эту занавеску. И сам не знаю, как рука коснулась тебя. Я вначале ничего не понял, видать, даже растерялся… и замер: я не хотел убирать руку, не хотел. Пошевелил пальцами, ладонью… и понял, что глажу тебя. И вдруг ты тоже стала гладить мою руку. Потом прижала мою ладонь к себе…
Помню, у меня перехватило дыхание, когда я понял, что моя рука лежит на тебе. Одеяло было легким, ты лежала в ночнушке, и я чувствовал теплоту твоего тела…
Ты брала мою руку и прижималась губами к моей ладони. Иногда моя рука невзначай касалась твоей груди, и у меня обрывалось сердце, так как я чувствовал таинственную упругость самого волнующего и желанного…
Ребята не видели тебя и мою руку – кровать стояла за ширмой, сделанной из двух половин занавесок, и я сидел в «дверях», посередине, чуть откинув занавески: сам снаружи, а правая рука…
Вот я и сказал Вике, что мы ведем себя, как ребятишки. «Ну, конечно», – сказала она каким-то странным шепотом, с придыханием, и мы вновь сильно (даже страстно) прильнули друг к другу.
А на сердце и в душе полнейший покой. Какая же это страсть? Это что-то другое.
А потом Вика сказала, что преподает на дому генеральской дочке, что она тихая, скромная, и, смеясь, предложила познакомить с ней. Я, естественно, рьяно поддержал шутку. Вика как бы рассердилась: «Вот еще! Она и так с тобой рядом: на четвертом курсе!» Я издал удивленный вопль.
И, в самом деле, смешно: Вика, конечно, посчитала, что я удивился совпадению – учусь с ее ученицей в одном институте. А я воскликнул по иному поводу: четвертый курс! Это люди уже взрослые. Вот и смешно, что Вика совершенно не о том подумала! Эх, если бы она знала, что мне еще нет восемнадцати! И я тут же сказал, что когда-нибудь сообщу ей одну новость, очень интересную. (Эта новость – мой год рождения, но об этом я, разумеется, даже не намекнул!) Почему-то после этих слов она сама прильнула к моим губам.
Когда подходили к консерватории (Вика пошла опять заниматься), она вдруг круто повернула назад, сказав, что идет ее знакомый мальчик. А я и не удивился. Это подтверждает, что Вика ничего серьезного со мной не предполагает и не планирует. И слава богу. Ну, а вообще-то, черт ее знает.