Ведь именно старая Нэнни обучала меня первые девять лет жизни до моего отъезда в обитель. Именно на неё рассчитывал отец, мечтая, чтобы после посвящения я пошла к ней в помощницы, поселившись рядом с домом. Хотя это было строго запрещено законом.
– Кто-то заболел? – спросила я, не оборачиваясь.
А старая Нэнни, застыв во дворе, вдруг сменила направление и поспешила прочь и скрылась за поворотом, отправляясь к дальнему крылу. Насколько мне известно, именно там и разместились ликаны.
– С чего вы взяли?
– Я видела старую Нэнни.
– Целительницу? – удивлённо переспросила Ану, рискнув подойти ближе и тоже выглянуть в окно.
Но старушка уже скрылась из глаз.
– Да, – сказала я, отступая. – Что-то случилось?
– Мне это неизвестно, – искренне ответила девушка.
Значит, не в самом замке, иначе слухи бы быстро распространились. У ликанов. Интересно, а отец знает?
– Неважно, – отмахнулась я. – Уже пора.
Ану проводила меня длинными узкими коридорами, которыми пользуются слуги, к дверям главного зала, специально, чтобы меня никто не увидел раньше времени. Об этом тоже распорядился отец. Он хотел, чтобы моё появление было фееричным и запоминающимся.
Из-за дубовых дверей фальшпанели доносились голоса, лёгкая музыка, сквозь щели лился свет. Подойдя еще ближе, я перевела дыхание, пытаясь хоть что-то разглядеть.
Все двадцать девять князей собственной персоной, высшая аристократия Иллиума… ликаны.
С трудом, но мне удалось рассмотреть уже знакомую троицу северных воинов, которые сидели чуть в стороне. Словно почувствовав мой взгляд, сероглазый вдруг дёрнулся и повернул голову, внимательно осматривая зал.
Мне стоило больших усилий, чтобы не отшатнуться и не отступить.
Нет, пока он меня не видит, так что шарахаться и смысла не было.
Мне всё еще хотелось верить, что отец одумается. Что это была всего лишь угроза, чтобы приструнить сестру и мачеху. Он не мог так жестоко поступить с дочерью, которую несмотря ни на что любил.
Колокола прозвонили в третий раз, и гости стихли, поворачиваясь к алтарю, у которого рядом со жрецом стояли жених и князь Иллиума. За его спиной бледной тенью замерла княгиня и родители Мира. Я видела их всего два раза, но сразу узнала.
– Света и жизни! – торжественно провозгласил отец.
И зал вздрогнул от ответного единого приветствия гостей: