– Я говорю, сюда сядь, не Гриша. – старик снова обратился ко мне.
– Меня Костей зовут. – я поднялся с лавки и покорно пересел на указанное мне место.
– Вер, дай Косте тарелку и вилку. И достань там… Графинчик в серванте.
Через минуту я уже обжигаясь во всю уплетал отварную картошку с жареной курицей.
Ели мы молча. Я, – потому что был голодный, как волк. А Макар Трофимыч, наверное, просто ждал, когда я доем и сам объясню зачем он мне понадобился. Пару раз он налил мне из графина, и я с удовольствием выпил что-то очень крепкое. Когда он в третий раз наполнил мой стакан, я уже не совсем хорошо понимал, как и зачем я тут очутился.
– Ты где обо мне услышал, Костя? – неожиданно спросил Трофимыч, словно почувствовал, что я нуждаюсь в помощи.
– В Кеми. – я вспомнил. – Инвалид один. Не помню, как зовут… Такой… Без ноги.
– Кузьмич. Ну…
– Я просто спросил, кто может меня до Птичьего острова довезти?
– Ах вот, откуда ветер дует! – Трофимыч залпом выпил свой стакан и закусил огурцом. – На Птичий тебе понадобилось? А не боишься?
– А чего мне бояться? – искренне удивился я. – Там же монастырь один! И журавли.
– Стерхи.
– Кто?
– Стерхи. Ну, правильно журавли. Вымирающий вид.
– А, да? Я не знал. Так и чего же мне бояться?
– До монастыря-то, Костик не каждый добирается.
– Как это?
– Тебе что ж, Кузьмич не рассказал ничего?
Я опрокинул в себя стакан. Что-то вспомнил:
– А! Да ерунда какая-то! Типа, исчезают люди с вашего катера и всё такое…
– Вот именно. – Трофимыч отломил кусок хлеба.
Я помолчал пытаясь понять, серьёзно он говорит или нет.
– В смысле? Ну.., вы же сами их отвозите?
– Отвожу, да. Бывает, что просят. А кого ещё просить? Я единственный, кто туда ходит. Почта, уголь, продукты…
– Ну! Вы что же, хотите сказать, что выезжаете с кем-то, а на остров один приплываете?! – я подумал, что он просто надо мной издевается.
– По-разному бывает.
– Куда ж они деваются?
– Греха их забирают. – задумчиво проговорил старик. – У кого грехов много, на остров не попадают.
– Это что же? – мне вдруг стало весело. – Грехи эти, с неба что ли спускаются, да? Берут под белы рученьки и обратно?
– Да грехи-то при них все. То – тени. И не с неба, а с моря.
Я ждал, что он продолжит, но Трофимыч замолчал и как будто ушёл в себя, забыв и про меня и про графин. Неожиданно я понял, что он не шутит. Совсем.