Русская повеселела: будем давить на материнские чувства с рефреном мыжеженщины.
Когда-то очень давно, четыре месяца назад, Мариванна читала лекции по теории межкультурной коммуникации. Находите точки соприкосновения, провозглашала она с трибуны. Демонстрируйте принадлежность к одной и той же группе, используйте общий социальный язык.
Она использовала и демонстрировала, давила и рассыпалась. Инструкция в ее руках трепыхалась бабочкой-лимонницей. Флегматично жующая баба повторяла одно и то же деревянным голосом. Проезд родителей в школьных автобусах воспрещен по правилам, изложенным в бесполезном, теперь, желтом листке.
Сдаваться Мариванна не собиралась. Жизнь подкидывала ей тесты с регулярностью сборов израильских резервистов. Она отошла лишь на секунду – проверить сына в окошке, – и злыдня в шортах тут же захлопнула двери.
Автобус тронулся. Ребенок скривился и заплакал. По его губам Мариванна прочла «мама». Времени на раздумья – ноль.
* * *
…Последние сорок минут бега в стиле «раненая утка ищет место умереть» ее доконали. Свекольное лицо горело, правое подреберье ныло муторной болью, ноги превратились в чугунную массу. В роду Мариванны, как назло, не встречалось ни одного кенийского бегуна.
Мозг по-своему старался, готовясь к кульминации: место жалкого мамонтенка занял вихрастый беспризорник. Он с надеждой вглядывался в лицо артиста Бондарчука и пронзительно кричал:
– Папка, родненький! Я знал, знал, что ты меня найдешь!13
Мариванна увидела своего несчастного и уже чумазого сына и не выдержала.
– Господи! – заорала она, не вытирая слез. – Ну, помоги же ты мне! Я ведь сдохну!
И тут послышался автомобильный клаксон. Один, второй, третий…
Она не откликнулась на зов Судьбы, продолжая утиный бег. Кто ей мог здесь сигналить?!
Настойчивый гудок не отступал. Наконец, ее окликнули:
– Эй! Эй, я здесь! Видите меня?! Я ваша лэндледи, вы у меня дом снимаете! Что стряслось? Вас подвезти?
Она разобрала только последнюю фразу и кинулась на приветливый голос. Торопливо удостоверилась в том, что кричали именно ей, юркнула в пасмурную «тойоту» и выкрикнула название школы.
Всю дорогу Мариванна горячо благодарила Бога (про себя) и Его посланницу (вслух). Так и не призналась в том, что не помнит ни лица, ни имени благодетельницы.
Она была у цели через пять минут. Влетела в класс неистовым торнадо.