– Может, ты был одним из кхархи-гарр? Пока не потерял
память, а? Ты прекрасно владеешь всеми видами оружия – не здесь ли
тебя обучали этому?
– Очень даже может быть! – просветлел Шайса.
– Вот видишь! – порадовался хозяин за слугу. – Так
постепенно все и вспомнишь! А сейчас – в путь... Нет, постой! Ты
хотел спросить о чем-то, но не осмелился.
– Да не прогневается господин, – поклонился Шайса, давно
привыкший к проницательности хозяина. – Я подумал о шрамах на лице
Ворона. Неужели от них нельзя избавиться – с помощью магии или
как-нибудь еще?
Тонкая холеная рука легко дотронулась до безобразных полос,
пересекающих лицо.
– Пусть остаются как память о моей беспечности. Впредь
буду осмотрительнее и беспощаднее. Но ты придумал этот вопрос на
ходу, ты не об этом хотел спросить.
– Мой настоящий вопрос еще более дерзок, – решился Шайса.
– Скажи, тень Хмурого действительно существует... или...
– Или я все придумал, чтобы подчинить себе эту банду
сумасшедших?
К удивлению слуги, голос хозяина зазвучал просто и доверительно,
словно Ворону хотелось поделиться лежащей на сердце заботой.
– Я и сам предполагал, что главари морочат головы прочим
кхархи-гарр – возможно, с помощью магии... Нет, Шайса, тень бога
существует – и она сильна! Так сильна, что мне всю ночь пришлось
сражаться за свою душу. Это был холодный разговор двух союзников –
и в то же время беспощадный бой! Обсуждение совместных планов – и в
то же время нестерпимая пытка! – Ворон криво усмехнулся и злорадно
добавил: – Надеюсь, пытка взаимная! Я тоже кое-что понимаю в умении
причинять боль, причем не только грубому и уязвимому человеческому
телу... Но как же мне было тяжело! Я с трудом сумел выстоять,
остаться прежним Джилинером... Если такова тень, то как же могуч
сам Хмурый Бог? Я начинаю думать, что... – Ворон резко оборвал
фразу, трезво и холодно взглянул на слугу. – Ладно, это все пустые
слова. Ступай и не смей показываться мне на глаза без Илларни из
Рода Ульфе́р!
Но Шайса слишком хорошо знал хозяина, чтобы дать себя обмануть
показной деловитостью. Он поклонился и ушел, унося в сердце своем
так и не произнесенный Джилинером конец фразы: «...начинаю думать,
что связался с силами, обуздать которые мне будет не по
плечу...»
Ну и что с того, что в Аршми́р пришла осень?