Джилинер окинул старика нехорошо запоминающим взглядом. Старик
побледнел, но не дрогнул. Видно было, что за букву закона он будет
стоять насмерть – причем в прямом смысле слова.
Бесстрашие тщедушного наррабанца заинтересовало и позабавило
Ворона.
– Ах, свиток ты пергаментный! – сказал он без гнева. –
Чернильница ты на двух ножках! Как твое имя и кто ты таков?
– Ритхи-дэр, судья города Тхаса-до.
– Судья? Я должен был догадаться... Что ж, судья,
растолкуй темному и глупому Великому Одержимому, как именно
кхархи-гарр становятся Избранными.
Старик цепко вслушивался в интонации повелителя, пытаясь понять,
близка ли смерть. Но ответил твердо:
– Десять Избранных, договорившись меж собой, приводят
удостоенного высокой чести Посвященного пред очи Великого
Одержимого и приносят свои ручательства за него, дабы тень Хмурого
снизошла...
– Достаточно, я понял. Вот ты этим и займешься, Ритхи-дэр.
Отсчитай-ка еще девятерых, прямо по головам, кто ближе стоит...
семь, восемь... отлично! Идите все сюда и поручитесь передо мной за
Шайсу. Можно хором, чтобы быстрее... Хватит, хватит, убедили, я вам
верю. Шайса, ты – Избранный. Оставайся здесь, а все остальные –
вон!
Кхархи-гарр тут же исчезли в черном тоннеле.
– Шайса, самое важное дело – тебе. Подбери надежный отряд
из Посвященных и скачи на север, к побережью, в городишко
Го́рга-до. Тамошний Хранитель... или, как здесь говорят, Оплот
Города... его зовут Тагра́х-дэр... укрывает у себя звездочета по
имени Илла́рни. Этот человек нужен мне живым и невредимым – я
говорю об астрологе... Эй, о чем ты задумался? Куда уставился?
– Прости, господин! – Шайса с трудом оторвал взгляд от
лица статуи. – Я слышал и запомнил каждое слово. Но эта гранитная
кукла следит за мной глазами!
– Это не гранит. – Ворон с удовольствием оглянулся на
статую. – Это обсидиан. И это настоящее произведение искусства.
Стоило попасть сюда хотя бы ради того, чтобы увидеть это черное
чудо.
– Может, и так. Но когда гляжу на эту фигуру, кажется,
будто я здесь уже был... и видел это... пещеру, жертвенник...
– Вот как? – заинтересовался Ворон. – К тебе возвращается
память? Как же я не подумал сразу – ты ведь, оказывается, и
наррабанский язык знаешь! Ведь ты понял все, что здесь было
сказано?
– Верно! – изумился Шайса. – Все понял!