Я подтянул колени к груди.
– А руки у него были… тонкие?
– Тонкие? Они были очень мощными, и при их виде у меня перехватило дыхание, – она водила ластом по гальке, словно чертила круг. – По его настоянию я накинула на себя его куртку, и мы разговаривали, пока Луна не опустилась за горизонт. Когда он ушёл, я достала из укромного места свою шкуру и поплыла домой, думая, что больше никогда не увижу его. Но, вернувшись туда следующей ночью, я встретила его вновь. А потом следующей ночью, и следующей.
Вскоре мы начали плавать вместе. Я даже перестала прятать шкуру. С ним мне хотелось быть только длинноногой. Каждую ночь я стала задерживаться всё дольше, а однажды утром не вернулась совсем.
Он построил для нас то, что они называют домом, как бы пещеру из дерева. Каждый день он отправлялся на лодке рыбачить, а вечером возвращался ко мне. Он смастерил деревянный сундук для хранения моей шкуры. Время от времени он просил меня превращаться, и мы плавали вместе – шелки и человек, но со временем я перестала доставать шкуру из сундука.
– Ты не плавала? – спросил я.
– Плавала в длинноногом обличье недалеко от дома. Мне не хотелось заплывать далеко.
Я покачал головой, не веря. Зачем кому-то плавать с ногами, если есть выбор?!
– А потом я забеременела. Пока ты рос у меня в животе, мы пели тебе мои песни моря и его песни суши. Он смастерил колыбель в форме лодки. Мы были счастливы.
Однако по утрам, когда его лодка скрывалась вдали, волны начинали звать меня так сильно, как никогда прежде. Я плавала с утра до ночи, забыв обо всём другом, пока однажды вдруг не почувствовала: маленький шелки нуждается в глубоководных морских ритмах. Чтобы с тобой ничего не случилось, мне была нужна моя шкура.
Я вернулась домой, открыла сундук… – Её голос дрожал. Она замолчала и глубоко вдохнула: – Моя пятнистая серая шкура, мой путь в море, – она пропала.
– Нет! – воскликнул я.
Но мама кивнула.
– В ту ночь, когда он пришёл домой, я подбежала к нему и спросила о шкуре. Он посмотрел на меня, ничуть не удивившись, и произнёс: «Но ведь она тебе больше не нужна, разве не так?»
Моё сердце разбилось. Ох, я помнила предостережения древних песен, но думала, что он другой. Какой же я была глупой! Он был таким же, как и все они. Он украл мою шкуру, чтобы я не смогла уплыть. А после твоего рождения он украл бы точно так же и твою шкуру! И тогда ты застрял бы на суше навечно и никогда не осознал бы, что ты – шелки.