И сейчас он зовет меня. Он тянет меня, и я чувствую его нутром.
Я толкаю деревянную дверь, она скрипит. Дерево кажется теплым.
Я замираю, не зная, напугана я или взволнована.
Ничего не происходит.
Нащупываю выключатель, но он не работает, поэтому я иду дальше при свете луны, льющемся сквозь узкое окошко под потолком. Растрескавшиеся доски покалывают мои босые ступни, когда я спускаюсь по ступеням. И вот я внизу.
Сначала я облегченно вздыхаю. Подвал пуст.
Потом огорчаюсь. Подвал пуст.
На самом деле подвал невелик. Когда я была маленькой, он казался больше. Раньше здесь был настоящий лабиринт: как добраться из одного конца в другой? Через какие ящики перелезть? Какой путь выбрать?
Теперь тут пусто.
Совершенно пусто, даже воды нет, хотя бабушка сказала, что подвал затопило. Я опускаюсь на колени и провожу рукой по полу. Он абсолютно сухой.
Разве он не должен быть мокрым? И разве здесь не должно пахнуть, не знаю, сыростью? Плесенью?
Подвал пахнет как обычно – пылью и воспоминаниями, как страницы старой книги.
Я прикусываю губу. Может, я чересчур подозрительна, но как-то все это не вяжется одно с другим. Если подвал не был затоплен, то с чего бы бабушке перетаскивать все свои вещи?
И зачем ей лгать?
Я вздрагиваю от какого-то шума и вскакиваю на ноги. Звук низкий, глухой, какой обычно издают животные, и я, спотыкаясь и заплетаясь, бросаюсь обратно к лестнице. Страх щиплет меня за пальцы, когда я бегу вверх, прыгая через одну ступеньку, едва осмеливаясь дышать, пока не выбираюсь из подвала и не захлопываю за собой дверь.
Я прислоняюсь к закрытой двери, восстанавливаю дыхание и унимаю дрожь в ногах.
Сейчас лучше вернуться в постель. Для одной ночи достаточно, да и есть мне расхотелось.
Шум повторяется, и теперь я понимаю, что звук идет из ванной комнаты. Дверь приоткрыта, и я медленно пробираюсь в темноте, заглядывая внутрь.
А внутри – вижу тень зверя, бесформенную массу черных чешуек, сгорбленную и содрогающуюся от рвоты. Он рычит и двигается, словно все его кости сломаны.
Кровь стынет у меня в жилах, но тут тени разлетаются…
И никакой это не зверь. Это бабушка. И ей нездоровится.