Один раз утром я обнаружил, что отверстие было замуровано. Я нашел подвальное окно и пытался заглянуть внутрь. Оно было мутным, изрядно забрызганным грязью, так что сквозь него невозможно было ничего разглядеть. Я сдвинул раму, как мог и положил туда колбасу.
После школы сердце билось как бешенное, я боялся увидеть свое нетронутое лакомство. Так оно и было. Я немного походил вокруг, зашел за дом. Но открытых входов в подвал так и не нашел. В эту ночь я не сомкнул глаз. Ко всем моим беспокойствам добавилось еще одно. Я переживал за кошку.
Утром я подошел к дворнику и спросил про подвал и кошку. На что он мне ответил:
– Начальство сказало, чтобы все входы закрыть.
– Там была кошка, – вежливо сказал я.
– И что? – недовольно заворчал дворник.
Туман в моей душе сгустился, все сжалось внутри. Я побрел домой. Долго не мог успокоиться, все думал о бедной кошке. Немного поплакал. Когда пришла мама с работы, я, стиснув зубы, стал вести себя, как обычно. Мама уже смирилась с моими грустными глазами, которые предательски выдавали все, что я прятал глубоко внутри. Я улыбался, смеялся, но только внешне, чтобы не беспокоить маму. А внутри я волновался за кошку, за маму, за дворника, за мальчишек во дворе, да мало ли за кого еще.
Так я страдал, пока не произошел один случай. После школы я подходил к своему подъезду, как дворник крикнул мне:
– Пригнись!
Я остановился и услышал глухой звук за спиной. Это упал огромный булыжник. А возле лавочки через два подъезда стояли незнакомые парни. Они внимательно смотрели в мою сторону и улыбались. Среди них я разглядел Никитку. Это я позже узнал, что там с ним был его старший брат с друзьями. Этот брат недавно вернулся из колонии.
Тогда я подумал, что Никитка был таким злым из-за брата. Никитка учился еще в четвертом классе, но вел себя дерзко не по годам. Он любил задирать всех, и особенно тех, кто постарше. Он сначала проверял, последует отпор или нет. Кто проверку проходил, к тому не лез. Меня он ненавидел и презирал всем своим сердцем. Я не проходил его проверки никогда.
Дворник ничего им не сказал, а крикнул мне:
– Смотри по сторонам. Уголовников развелось.
А потом он нагнулся и произнес:
– Кис, кис, кис.
На его зов вышла кошка, та самая трехцветная, которая мурлыкала для меня в подвале.
– Пойдем, Мурка, домой, а то развелось хулиганов.