Я расстегнул толстовку до живота. Корявый, неровный, уже не открывающийся, но и не заживший до конца, рубцеватый шрам – тянется от груди, почти под шеей, до живота и ниже.
– Все показывать смысла нет. Как ты думаешь, что это?
Степаныч присвистнул.
– Да. Реально походит на попытку прирезать тебя. На очень серьезную попытку. Но с чего ты взял, что это вампиры, а не люди?
– Этого я тебе наглядно показать не могу. Но я все видел. Видел рожи этих нелюдей. Видел тварей, которые мутировали и которых они разводили, как более низшую касту. Это не люди, брат.
– Ну… тебя убивали. Медленно. Ты был не в себе. Привиделось?
– Нет, брат. Как ты думаешь, почему я пропал после всего этого? От кого скрывался?
– Ну, понятно, что от них.
– Да. От них. И еще… я охотился на них.
– Охотился? Да тебе кукушку снесло, видимо.
– Да, охотился. С теми, кто меня спас. Я убивал этих тварей. Мы их убивали. И всегда – это были не люди. Человекообразные. И еще были не похожие на человека – упыри, словом.
Степаныч помотал головой. Открыл рот, хотел сказать – хрень полнейшая. Но не сказал. Махнул рукой. Я продолжил.
– Я мстил. Не очень умело. Кое-чему меня научили, чтобы умел выживать. Но не боец я, понимаешь?
– Это понимаю. Остальное – пока еще нет.
– Но ты веришь мне, брат?
– Верю. И ты скрывался, потому что эти твари не могли тебя отпустить так просто. Скрываешься до сих пор.
– Да.
– И почему ты тут тогда объявился?
– Это… Это трудно объяснить. Я долго бесился и пытался привыкнуть к новой жизни. Меня закрыли в этой их организации. Приютили, дали кров. Но по сути это была изоляция. Чтобы выжил. И стал сильнее.
– И ты… стал? Сильнее?
– Вроде как…
Степаныч помрачнел.
Я продолжал:
– Впутывать родных я не мог. Да и не давали мне выйти на связь. До поры до времени. И то – втихаря. Я держу связь только с тобой…
Я помолчал и сморщился, опустил взгляд. Потому что следующая мысль причинила физическую боль, как и всегда, когда посещала.
– Брат… Как там… Аришка?
Брат тоже выдержал паузу. Тяжелую, тягучую паузу. Мрачную. Потемнел как-то. Потом выдавил:
– Аришка? Да она до сих пор убивается по тебе, козел ты этакий. Даже не спрашивай про нее. Уехала она в итоге. Далеко, очень далеко. Чтобы тебя забыть. Но я знаю, что не забыла. Нет-нет да и осведомляется, что нового про тебя известно. Даже частное расследование оплатила. Но без толку. Я не рассказывал ничего и не выдал тебя. Хотя… я тоже козлина распоследняя и сволочь после этого…