– …по полу?
– Нет, у него мощный ворсистый ковёр по всей площади. В общем-то, понятно – работа нервная. И на генерала совсем не похож: ходит в майке, патлатый, небритый. А форма висит в дальнем углу, наверное, ни разу не надетая. А так, кстати, в общении приятный и понятный человек.
Я долго не хотел рассказывать жене этих секретов, но совсем сдерживаться было невозможно. И такие частные впечатления вроде как не секрет. На прошлой неделе я действительно побывал у куратора. Это слово наиболее точно отражало пропозиции и функции этого человека. Мы были ровесники – только у А. Д. было намного больше седины. Кабинет был затенён – хотя окна смотрели на юг. Двойные плотные шторы не позволяли солнцу побеспокоить начальство. «Это Иерусалим!» – вместо приветствия сказал в начале рабочей беседы человек, кивая на развешанные по стенам большие, красивые и светлые фотоработы. «Фото – мои». Я только кивнул.
– А у Кондратенко беда. Половина родни здесь, половина – там. Полный раздрай. Все – на успокоительных, – Лия сказала это о друзьях семьи, живущих в соседнем доме.
С мужем мы были сослуживцами, а наши супруги сошлись по возрасту и схожим интересам (конечно, у них было неявное семейное соревнование).
– Да Василий на службе вполне в тонусе…
– Даже непонятно, чем можно помочь. Света сказала, что муж уже несколько раз говорил насчет повеситься. И повторяет всё чаще, – тон супруги был неопределенным: то ли ей страшно, то ли интересно.
Я был настолько уставшим, что не мог выстраивать какую-то легенду в мыслях, а говорил как думал.
– Это нормально. Любой мужик задумывается о самоубийстве. А кто этого не делал – сумасшедший!
* * *
В молчании жены оказалось больше слов, чем можно было ожидать. Давно мы так не общались! Мне понравилось.
В относительной тишине донеслись новости из работавшего в зале телевизора: «…ценю такое внимание от собственной Родины».
– Какой идиот! – прервал я молчание, узнавая по голосу одного из корреспондентов и уверенно ругая его. – А ведь журналист. Когда человек говорит «собственная Родина» как словосочетание – это значит, что он разделяет внутри себя эти понятия, отделяет себя от Родины.
– Да, согласна, – Лия положила в успокаивающем жесте ладони на мою свободную левую руку. – Но ты, пожалуйста, потише. Соседи могут услышать.