Делать особо нечего. Утром мы с Магдой обходим периметр, а потом завтракаем перловой консервированной кашей, от которой она воротит морду, если ей удается поймать в скалах суслика или молодого козодоя. Потом она спит, а я варю чай и возлежу на нарах с подшивкой «Огонька», оставленной десантниками, занимавшими позицию до меня. Вечером – снова дежурный обход, надоевшая перловка, почистить оружие и – спать. И так – семь дней и ночей. Время идет медленно и, чтобы себя занять, я набиваю пулеметные ленты. Мне скучно и я снаряжаю их не как положено, а как мне хочется – вкладывать пули с разноцветными головками: обычная, трассирующая, бронебойная, зажигательная, разрывная, две обычных, трассирующая…
Кто-то идет. Магда выпрямляется, вострит уши и глухо рычит. «Магда, место», – командую я и беру бинокль. Чужой. Гражданский. Кажется, без оружия. Он выходит из тени на открытое пространство перед холмом и останавливается, щурясь от яркого солнца. Немолодой и, вроде, безобидный, хотя именно такие, от которых ничего не ждешь… Я беру автомат, отжимаю плечом тяжелую бесшумную дверь и выхожу наружу. Смотрю вверх на высокие скалы и слушаю лёгкие шаги – он идет прямо на нас. Я передергиваю затвор, выхожу из укрытия и беру его на мушку.
– Стой, кто идет! – кричу я.
– Не стреляйте, – он останавливается и растерянно улыбается, – у меня нет оружия.
– Пароль! – кричу я.
– Понимаете, – говорит он, – я не знаю пароль. Но мне нужно в город. Очень нужно. Так. Пароль он не знает. Но ему нужно в город. Им всем нужно в город. У меня приказ – без пароля никого не пропускать.
– Может, мы с вами договоримся? – тихо спрашивает он, – мы ведь здесь одни. Я оглядываю его с ног до головы. Мы здесь действительно одни. И, может быть, договоримся. Можно пригласить его на кружку чая и танец. И оставить на ночлег, предварительно надев наручники. Я уже так делала три раза. Все они лежат в овраге за точкой. Он, наверное, уже неделю не мылся. К тому же у меня приказ – пленных не брать.
– Хорошо, – говорю я и опускаю ствол, – отгадай загадку. Отгадаешь с трех раз, тогда я, может быть, тебя пропущу.
– Я согласен, – быстро отвечает он.
– Загадка такая: не солнце – а светит, не дождь – а плачет, не жалеет – а любимая.
– Срок?
– Нет.
– Не дождь – а плачет… Холодильник?
– Сам ты холодильник. Повторяю в последний раз: не солнце – а светит, не дождь – а плачет…