– Вот что, дядечка, – строго сказала Алимпия, – поздно лить горькие слезы по покойникам, надо думать о живых. Так что это за место, как думаешь? – Она указала глазами на гобелен.
– Гм, – призадумался доктор, возвратившись за стол, но присаживаться на пуфик не стал. Положил перед собой папку и начал медленно его листать. – Да, да… были тут вирши одни… такие же мрачные, как и полотно это… сейчас, сейчас…
***
Уже добрых полчаса Карл Натанович рылся в папке.
Набравшись терпения, Алимпия с дивана равнодушно наблюдала, как он слюнявил пальцы, переворачивал страницу и подолгу вчитывался в каждый документ, будто видел его впервые.
Нетерпелив был только Кравцов. Он расхаживал по кабинету, задрав голову, и разглядывал на потолке лепнину, а когда наскучило, уселся рядом с ней и сказал:
– Есть охота. Может, хоть хлеба кусок притащишь?
– Потерпи немного – дядечка уже заканчивает, – ответила Липа, – да и Катерину звать не хочу, путь лучше за Андрюшкой приглядывает.
– А мужик твой и рад, небось, таким приглядкам?
– Ерунду не мели! С сыном она нянькается, а муж на работу давно ушел.
– А чего попрощаться не заглянул?
– Чтоб разговору не мешать.
– Понял – не дурак. И когда вернется?
– А тебе зачем?
– Дык и не зачем вовсе, – ответил Егор, пожав плечами, – просто так спросил, чтоб не молчать.
– Тогда, может, скажешь, куда вещицу чужую дел?
– Какую еще вещицу?!
– Такую вещицу, – передразнила Липа, – с желтым камушком.
– Тут вот какое дело… – сказал Кравцов, почесав затылок. – Не взял я ее с собой, схоронил по-быстрому, мало ли что… вдруг шмон начнется или еще чего.
– Где схоронил?
Оглянувшись на дверь, Егор придвинулся ближе и выдохнул ей в самое ухо:
– В доме, на дверном косяке.
Алимпию немедленно бросило в жар. Тонкая сорочка под шерстяным платьем неприятно прилипла к телу. Тугой корсаж еще плотнее стиснул ребра, затруднив дыхание.
– Надо воротиться, как стемнеет, – прошептал он, не заметив охватившей ее паники. – Пойдешь со мной?
Вцепившись в глухой ворот платья заледенелыми пальцами, она в отчаянии рванула ткань. Верхняя пуговица отлетела, ударив по носу белобрысого недотёпу. Стыдливо чертыхнувшись, тот скоренько сдвинулся на край дивана.
Липа в изнеможении прикрыла веки: …маленькая кроха на руках отца… желтый леденец на палочке зажат в ее кулачке… она тянет его в рот, но отец отбирает… «Глупыш,