– Вот твой корабль, а там, – он махнул в сторону противоположного берега, – твои острова. Ты должна наконец-то побывать на них.
Девушка с опаской оглядела «корабль» в виде старой лодки-развалюхи, чья способность оставаться на плаву вызывала у неё большие сомнения. Ну а как она будет грести? И где эти острова? Озеро было не шире метров тридцати. Примерно посередине его на небольшом расстоянии друг от друга торчали из воды три хатки ондатр.
Девушка обернулась, чтобы получить разъяснения по всем этим вопросам, но мужчина исчез. Она осталась совершенно одна, неизвестно где и неизвестно зачем. Солнце почти село, на землю опускались сумерки. От воды потянуло болотным духом. Он перемешивался с усиливавшимися ароматами цветов и трав. Этот букет тленного болотного и ярких цветочно-травяных запахов вызвал у неё чувство приятной тихой печали. С какой-то отчётливой остротой проступила мысль о бренности всего живого. Это был запах, олицетворявший суть земного бытия. Травы цвели и источали дурманно-пьянящие ароматы. Вскоре они отцветут и превратятся в озёрный ил, который даст жизнь новым цветам. Следовательно, подумала она, тлен это новая будущая жизнь, а цветенье – начало конца прежней. Она была ещё очень молодой, и это была первая в её жизни мудрость, которую она постигла сама. Не из книг, не от других людей, а сама!
Вдруг в наполненном ночными ароматами воздухе раздался тихий хрустальный звон, а вокруг неё засверкали маленькие золотые искорки. Они излучали еле видимое свечение, от которого стало не то чтобы светло, но как-то уютно и спокойно. Она перестала волноваться, улыбнулась и стала ждать. Из облака золотых искр появилась такая родная, пушистая Ласковая Киса.
– Ну, где ты была? Почему так долго!
– Я бы пораньше поспела, да пришлось отговаривать появляться здесь сама знаешь кого.
– Как! И она здесь?
Из-за небольшого кустика неподалёку появилась фигура Грустной Жабы. Она горестно возвела глаза в небо, сцепила вместе лапки-ручки, картинно заломила их, изображая тревогу за судьбу своей хозяйки.
Ласковая Киса, пытаясь хоть как-то успокоить девушку, сказала:
– Ну а что, пусть гребёт себе вёслами. Хоть какая-то польза!
– Ладно! Пусть гребёт.
Они с Ласковой Кисой сели в лодку, а Грустная Жаба оттолкнула её от берега и, шлёпая лапками по воде, ещё какое-то время толкала утлое судёнышко на глубину. Затем сноровисто запрыгнула в посудину и стала так грести вёслами, как будто всю жизнь только этим и занималась.