В обеденной уже разливали брагу, и девки развлекали городских гуляк. Знакомый корчмарь радостно улыбнулся, завидев завсегдатая, и поспешил на встречу:
– Волк, рад снова видеть!
– Комната есть? – спросил Влаксан.
– Тебе за медяк или два?
– Мне пустую.
– Отдельная нужна? – удивился корчмарь. – Это дорого. Может, пойдёт чердак?
– Там постояльцев нет?
– Пусто.
– Сколько будет стоить, чтоб их не было?
Корчмарь довольно сощурил глаза:
– Дешевше, чем за избу али комнату.
– Показывай.
Волк обычно ночевал в общей горнице, за пару медяков в ночь, а если на полу, то за один. Но в этот раз не годится, чтоб кто-то видел, когда он уходит, и кого принимает.
Корчмарь привёл его к небольшой избе без сеней. Бегло глянув на домишко, Волк приметил дверцу под крышей, и хилую приставную лестницу.
– А как с полом? На чердаке во всю избу, или изнутри тоже войти можно?
– Только с улицы, – снимая с пояса ключ, пояснил корчмарь.
– Пойдёт, – Волк вручил мужику серебряный.
Он быстро влез на чердак, внимательно обошёл его, примечая особо скрипучие места и дыры в крыше. Затем смахнул ногами солому в угол, бросил на неё мешок с вещами, и, порешив, что на этом достаточно устроил жильё, пошёл в корчму, разведать, что в городе делается.
Разведывал он усердно. До глубокой ночи. То ли мёд оказался слишком пьян, то ли сил не рассчитал. Волк понял, что уже не слышит и не видит никого, кроме девки, сидящей у него на коленях. Деваха была в соку: пышногрудая, полнобёдрая, с длинной густой косой и задорными глазами. Вот только зубы шибко кривые да серые, но если не улыбаться во весь рот, то и незаметно. Он готов уже был увести красавицу с собой, только поднявшись, с досадой отметил, что ноги еле держат. Пришлось оставить девку коротать ночь с другими.
Покачиваясь, дошёл он до своей избушки, и ловко забрался на чердак.
«Фьи-фить» – раздался над головой птичий посвист, – «фить-фьить».
– Завтра. Всё завтра, – отмахнулся Волк и повалился на солому.