– Между этими двумя цифрами расположены все остальные цифры-картинки. Поэтому их так много! К большому сожалению, я знаю не все. Мне не хватает информации.
– Если бы у вас было больше информации… Что тогда? – спросил Кэнто, чувствуя приближение кульминации разговора.
– Я мог бы управлять картами. Знать, что лежит на столе в каждый момент времени. Неожиданными для меня были бы только первые две.
Кэнто посмотрел на профессора. Глаза обоих блестели, на лицах застыли лёгкие улыбки. Кэнто понимал, что у него и Мидзусимы разные мотивы. Точнее, он не знал, что движет профессором; знал лишь, что им движет не та простая и естественная сила, что звала его, Кэнто Хасэгаву, в Чёрную комнату. В голове его хаотичным потоком проносились сыгранные партии. Мидзусима вернул его к реальности, протянув руку:
– Хасэгава-сан, я предлагаю вам партнёрство. Вы будете играть, добывая для меня информацию. Без риска. Я объясню. А я буду учить вас выигрывать. Не сразу и осторожно, очень осторожно. Ибо ставки в этой игре гораздо выше, чем простая удача одного простого человека.
Кэнто кивнул и пожал неожиданно сильную руку профессора. Чувства переполняли его сердце.
Кэнто проснулся поздно. Нацуки уже ушла на ферму, но он не слышал, как она встала. Этой ночью он не видел кошмаров, и вообще не было никаких снов – как в детстве. В молодости Кэнто быстро засыпал, и ему не мешали ни звук телевизора, ни шум, ни ругань. Сон его был крепким и коротким, а пробуждение быстрым – на работу Кэнто Хасэгава никогда не опаздывал. Потеряв работу, он растерял и эти навыки. Кэнто стал подолгу спать. Рука его сама по себе нажимала кнопку на крышке дешёвых перекидных часов с будильником, обрывая жужжание зуммера, и сон продолжался. Механизм перелистывал карточки минут. Монотонные щелчки, тишина и дневной свет создавали вокруг него обстановку, делавшую выход изо сна тяжёлым делом, для которого нужно иметь либо страх, либо желание. «Как раз выспался; времени море», – подумал Кэнто, резко садясь и разминая затёкшую левую руку. В этот день он встречался в парке с профессором Мидзусимой.
Кэнто поел хлопьев с молоком, надел свежую рубашку, джинсы, куртку, взял новый коробок спичек и вышел на улицу. На двери трепетал листок бумаги. Его удерживала глубоко загнанная в дерево кнопка. Чертыхаясь, Кэнто с трудом выковырял её и, хмуря брови, некоторое время смотрел на отметину, оставленную треугольным остриём в тёмном крашеном дереве. Затем он перевернул бумагу лицевой стороной вверх и стал читать крупный шрифт, набранный традиционными вертикальными столбцами.