Как же хотелось выспаться. Хотя бы часов шесть. Без кошмаров и панических атак.
Джей сложил раскраски в стопку и выпрямился, разминая ноги:
– А может, это и неплохо?
Я с трудом вырвалась из мыслей:
– Что неплохо?
– Глюк. Сова. Ты хотя бы оживилась. Думаешь о чем-то другом. Может, так твой мозг хочет тебя развлечь?
– Если это все, что он придумал…
Мы рассмеялись.
Зазвенел дверной колокольчик.
– Есть кто живой в этом склепе для старых книг?
Я узнала голос. Айана.
– Это ты ее позвал?
Джей улыбнулся. Сама невинность.
Айана была моей подругой из колледжа. Она иммигрировала в Миннесоту из Сомали в 2009 году с мамой и тремя братьями. Мы сразу нашли общий язык, хотя и были совершенно разные. Айана целеустремленная и прямолинейная. В отличие от меня, она сразу нашла свое место – устроилась в языковой центр и помогала освоить язык таким же иммигрантам, как она.
– Вот вы где! Решили сказки на ночь почитать?
На ней был оливковый хиджаб, на смуглом лице светилась улыбка.
Я только сейчас поняла, как соскучилась.
Мы обнялись. От нее пахло розой и сандалом. Я почувствовала тепло.
– И что вы, ребята, задумали?
А задумали они меня отвлечь. И, надо сказать, у них это получилось.
Они повели меня на живой концерт местной инди-группы. Мы сидели за барной стойкой, слушали музыку и болтали о всякой ерунде. Айана ищет помещение для школы, Джей копит на очередную гитару. В какой-то момент я вдруг осознала, что люди вокруг настоящие, живые. С реальными желаниями и заботами…
Я даже с аппетитом съела порцию гренок с чесноком и сыром. Правда, пришлось весь вечер пить только безалкогольное пиво…
Зато Джей успел хорошенько накидаться:
– А травку тебе можно?
Я задумалась. Про травку доктор Престен ничего не говорил. Или это само собой подразумевается?
Айана отказалась сразу.
Мы с Джеем вышли на свежий воздух, спрятались за пожарной лестницей и раскурили косяк на двоих. Я пробовала травку в колледже и не скажу, чтобы осталась в восторге. Но сейчас желание расслабиться превратилось в навязчивый неутолимый зуд.
Джей выдохнул вместе с дымом:
– Хорошо все-таки жить.
С этим я согласиться не могла. Но вечер сделал жизнь более сносной.
Я затянулась.
– Эй, только один раз, и все, не хочу, чтобы у тебя поехала крыша.
Я выдохнула. Голова закружилась:
– Поздно, мою крышу уже не догнать.
Я снова вспомнила искореженное ужасом лицо бездомного: