Крайне неприятное зрелище – боевой
аэроплан, атакующий конкретно тебя! Век бы не видать! И старший
лейтенант опрометью кинулся в кювет, слыша уже не только рев
двигателя и свистящий шелест пропеллера над головой, но и резкое,
отчетливое стрекотание пулемета.
«Промазал, скотина!» – весело подумал
Берестов.
А когда выбрался из придорожной
канавы, отряхиваясь от пыли, подошел к машине и увидел грустного
шофера, понял, что нет, не промазал, к сожалению.
Мешалкин поглядел на него глазами
страдающей коровы и сказал:
– На пивном заводе
«Бавария»
В эту ночь случилась
авария!
Судя по тому рою пуль, что ворохом
выплюнули на одинокий грузовик пулеметы аэроплана, можно было
ожидать всего чего угодно, вплоть до самого страшного, но
оказалось, что попало в машину всего две пули – одна бесполезно
продырявила и так обшарпанные доски борта кузова, другая – пробила
днище и колесо.
Глядя на сплющенную покрышку,
Мешалкин бодро сказал:
– Сейчас починим! Совсем быстро! Если
вы, конечно, подмогнете, тащ стршлтн!
И тут же загремел инструментами в
жестяном ящике.
Некоторое время Берестов прикидывал,
а не дернуть ли в медсанбат, благо отсюда палатки с красными
крестами отлично были видны, еще хотя бы парой слов с женой
перекинуться, очень уж хотелось, но потом решил, что стоит машина
на дороге так вызывающе, что словно таракан на столе – просто
просит любого пролетающего прихлопнуть!
К автотехнике старший лейтенант
относился с некоторой опаской, в училище дали поводить грузовик
несколько минут, да объяснили, что он состоит из четырех колес,
баранки и мотора с кузовом и кабиной. Дальше знания пехотного
командира не простирались и то, что сейчас делал шофер, выглядело в
глазах Берестова практически шаманством.
Когда колесо было уже собрано и
оставалось только присобачить его на положенное место, оба
ремонтника вздрогнули и уставились безотчетно сначала друг другу в
глаза, а потом, как по команде – в небо.
Гул самолетов. Чужих.
Опять те самые, с обрубленными словно
ножом стабилизаторами, выступающими как у атакующих хищных птиц
лапами-шасси и желтыми носами. Неторопливо описывали круг над
медсанбатом.
– Медом им тут что ли насыпано? –
хрипло сказал Мешалкин. Старлей не ответил, ему почему-то стало
страшно. Видел перед войной в кино про Африку как так же – лениво
вроде, но неотвратимо – кружили над умирающей зеброй противные
голошеие грифы-стервятники.