Максим хотел было возразить, но решил, что сейчас не лучшее время для ссор. Ещё ответит он ей, обязательно ответит! А пока, насупившись, он молча стерпел очередную Олину колкость.
На цыпочках, едва касаясь половиц, Лапочкины пробрались в бабушкину спальню. А там даже стены сотрясались от исполинского храпа. Первым, что бросилось в глаза близнецам, была высокая ширма на колесиках. От титанического храпа она дрожала и, поскрипывая, ездила из стороны в сторону.
– Бедокуровна, – Оля тихонько подтолкнула локтем Максима и указала на ширму. – Пойдём!
Бесшумно, словно по воздуху, Лапочкины подкрались к ширме с обеих сторон. Аккуратненько заглянули за края и… разом отскочили назад, будто ошпаренные!
– Мамочки! – запищал Максим, свалившись на пол. – Ты ЭТО видела? Видела?!
– Я что слепая что ли?! Видела, конечно! – с выпученными, огромными, как два апельсина, глазами прошипела Оля.
– Что же теперь делать? – дрожа похлеще старенькой ширмы, спросил Максим.
– Ключи искать! – твёрдо ответила Оля, хоть внутри у неё толпами бегали мурашки.
– Но там же… ТАКОЕ! – пропищал Максим.
Глубоко вдохнув и твёрдо сжав кулаки для храбрости, Оля вновь направилась к ширме. Несчастный Максим, дыша через раз, пополз за сестрой на четвереньках. Оля осторожно, едва касаясь, отодвинула тяжёлую ширму, чтобы лучше было видно. Прямо перед дрожащими Лапочкиными во всей своей дикой красе предстал самый настоящий… лев!
Храпя громче десяти африканских слонов, он спал на коврике перед бабушкиной кроватью. Вверху, на вязаном покрывале, лежало чёрное бабушкино платье и засаленный передник с ключами. Самой Бедокуровны не было.
Разжав кулаки, но не утратив храбрости, Оля Лапочкина потянулась к кровати. Могучий зверь, издав протяжный рык, заворочался на коврике.
– Сделай, сделай что-нибудь, – уставившись на брата, прошептала Оля и вскочила на кровать.
Далеко не самое отважное сердце Максима стучало где-то в ушах. В эту роковую минуту Максим Лапочкин, человек титанического ума и заячьей храбрости, решился на отчаянный шаг.
– Спи-и-и, моя сла-а-адость, усни-и-и, – нараспев, пропищал он, как мышка.
– Рррррадость, – прорычал лев и, повернувшись кверху лапками, засопел.
– А? Ага… ра-а-адость усни-и-и, – продолжил Максим, и лев, довольно кивнув, заурчал в унисон.
Первый страх немного отпустил, и, пища колыбельную, Максим тихонечко начал раздуваться от гордости. Не зря, не зря он дома корпел над словарями, пока другие, счастливые и довольные, по колено в грязи бегали во дворе в догонялки. Он всех опередил! Максим Лапочкиным – первый и единственный выдающийся учёный и полиглот, освоивший львиный язык!