– А мог сказать, что ты явилась, чтобы прирезать его, а я прискакал, чтобы тебе помешать. М?
Элейн нервно сглотнула. После сцены, которую она наблюдала между Ковином и Бойлом, и представить не могла, что хозяин дома сделал бы с ней.
– Ты бы так не поступил, – убежденно заявила она.
– Почему это? Я же карнаби. – Последнее слово он произнес язвительно. – Разве ты не считаешь всех нас бесчувственными животными?
– Считаю, – кивнула она, – но, по сравнению с братом, ты, скорее, кролик.
Оддин прорычал что-то невнятное, а затем отчетливее произнес:
– Знала бы ты, как мне хочется выдать тебя Ковину, чтобы проучить. – Они оказались у той самой беседки, за которой Элейн наблюдала несколькими минутами раньше. Тарелки с первыми блюдами уже убрали, Ковин наслаждался вином и сыром.
– Ну, и что там у тебя, – поинтересовался хозяин, развалившись в кресле.
Его манеры вызывали у Элейн дрожь отвращения. Он настолько явно демонстрировал свое пренебрежение к окружению, настолько преувеличенно лениво двигался, что ей хотелось ударить его, чтобы вынудить вздрогнуть, собраться. И эти согнутые пальцы…
– Что? – спросила она, замечая, что оба мужчины внимательно на нее смотрели, будто ожидая ответа.
– Я спросил, откуда ты родом. Такие рыжие волосы обычно встречаются где-нибудь в горах. – Тон Ковина был многозначительным, а за вопросом слышалось едва ли не отвращение, будто перед ним предстала глаштиг: полуженщина, полукоза.
Элейн не знала, как совладать с борющимися внутри эмоциями: страх и ненависть трепали душу, выставляя противоречащие друг другу требования. Ударить и убежать. Крикнуть и смолчать. Сказать правду и солгать.
– Она сама не знает, – ответил наконец Оддин, вероятно, почувствовав, что пауза стала неприлично долгой. – Я нанял ее в Хапо-Ое. Но сейчас не об этом…
Мужчины продолжили разговор, а Элейн так и стояла, открыто глядя на Ковина.
Он довольно быстро заметил это и, пока Оддин что-то рассказывал о сбежавшем преступнике, ответил столь же внимательным взглядом. Ей показалось, что сердце упало в желудок.
– Мы не встречались раньше? – вдруг спросил Ковин, ничуть не беспокоясь, что перебил брата.
Оддин тихонько прорычал и бросил раздраженный взгляд на Элейн. Будто это она была виновата, что Ковину больше хотелось узнать о спутнице Оддина, чем о его собственных делах.